Telegram ᛋ «СКРЕПЫ» NSFW Cartel
§ 1. Что такое Библия и как она устроена
Что такое Библия? — это сборник фольклора скотоводческих племён, проживавших на территории Палестины. – Многие народы оставили после себя тома фольклористики: Финны — «Калевалу», Индусы — «Махабхарату», Киргизы — «Манас», Калмыки — «Джангар», Индейцы — «Пополь-Вух». Однако, именно древнееврейским сказаниям было суждено сыграть огромную роль в изТории цивилизации. Почему? Может быть потому, что еврейский эпос был уникальным в своём роде, коренным образом отличавшимся от любого другого народного эпоса? Нет. Еврейские мифы и сказания вторичны, а во многом просто заимствованы (чтоб не сказать украдены) у более развитых народов тогдашнего мира… Может быть Библия выделялась среди прочих текстов какой-то особой нравственностью и мудростью? Нет! Она была не менее, а скорее даже более жестока и алогична чем мифологии других народов. Так в чём же дело? Почему именно этому «прыщу» повезло вырасти до «фурункула»?!
Библия скомпонована из нескольких десятков никак не связанных между собой произведений самого разного жанра. Есть в ней чисто исторические куски, повествующие о происхождении и похождениях племён диких скотоводов, есть теологические, рассказывающие о примитивном мировоззрении последних, а есть чисто эротическая лирика Древнего Востока, не имеющая к религии вообще никакого отношения.
Все вместе эти разнородные произведения объединяются и один толстенный том приличного веса. Причём изложены библейские истории в виде так называемых «стихов» под номерами. Почему под номерами и в виде «стихов»? О, это смешная история!.. Древнейшие варианты Библии не имели ни глав, ни стихов. Да и откуда у примитивных скотоводов понятие о главах?.. Впервые на главы Библия была разбита в XIII веке кардиналом Стивеном Ленгтоном. Чуть позже другой кардинал — Гуго Сен-Шерский разбил отдельные главы на так называемые «стихи». И уже в XVI веке издатель Этьен для удобства пользователей поставил возле стихов цифры — чтобы набожным гражданам было проще искать подходящие к случаю цитатки (в те времена любили щегольнуть цитаткой из Библии, так же как в XVIII веке — цитатой из просветителей). Учтите, что при цитировании Библии я эти циферки практически всегда буду опускать, дабы не замусоривать текст.
Так же как бутерброд состоит как минимум из двух компонентов — хлеба и колбасы, так Библия «свинчена» из двух частей — Ветхого Завета и Нового. «Завет» — это «договор». То есть соглашение между евреями и их племенным богом. Их два.
Ветхий Завет — это то, что было до Иисуса Христа, Новый Завет — то, что после… Нынешние священники стараются не акцентировать внимание прихожан на Ветхом Завете, понимая, что уж больно дико для современного человека звучат все эти странные истории, которые там описаны. Попы понимают, что чтение Ветхого Завета произведёт на современного человека гнетущее впечатление. И для многих может послужить первым шагом к разочарованию в вере. Поэтому служители культа часто говорят: «Ах, это же Ветхий Завет! Не читайте его. Читайте Новый Завет!» Даже слово такое появилось — «ветхозаветный», то есть безнадёжно устаревший. Но при этом, самым парадоксальным образом, Ветхий Завет официально никто не отменял, он по-прежнему считается священным, просто ссылаться на него… ну, неполиткорректно, что ли… Цивилизованные люди не поймут. Только диковатые американцы любят щегольнуть знанием какой-нибудь ветхозаветной цитатки или истории. Да и то, ссылки на Ветхий Завет — удел консерваторов из южных штатов, а современная интеллигенция огромных мегаполисов подобными вещами давно не балуется. Неприлично как-то.
Первой книжкой, входящей в Ветхий Завет, является «Бытие». Она наиболее известна публике…
§ 2. Быт определяет сознание
Для того чтобы адекватно воспринимать рассказы Ветхого Завета вообще и первой его книги в частности, нужно чётко представлять себе умственное и моральное состояние той туземной публики, которая кочевала по Аравийскому полуострову.
Что такое примитивное сознание дикаря? Чем оно характеризуется? Оно характеризуется суеверностью, примитивностью, алогичностью, мстительностью, сентиментальностью, жестокостью, эмоциональной лабильностью (скачками настроений). А также крайне низким уровнем интеллекта. Что в полной мере отражается в картине мира, порождаемой таким сознанием.
Этнографами и психологами сознание представителей отсталых народов исследовано довольно полно. В одной из своих книг я рассказывал об исследованиях советского учёного Лурии, который немалый кусок своей жизни посвятил изучению как раз такого — примитивного — типа сознания. Лурии в этом смысле повезло: для своих исследований ему не пришлось ехать в джунгли Амазонии или высаживаться в Новой Гвинее. Материал для изучения ему в избытке предоставила его советская родина. Лурия поехал в Узбекистан и стал исследовать там дехкан с самым неразвитым сознанием из самых дальних кишлаков.
Полностью повторять эпизод из своей прошлой книги я, разумеется, не буду, но и заставлять вас откладывать эту книгу, чтобы прочесть другую, тоже было бы чересчур жестоко. Поэтому здесь я приведу только небольшой кусочек в сокращении, чтобы вы могли полностью составить впечатление об эволюции сознания.
…Этнограф и историк Эдуард Тайлор полагал, что мышление первобытного дикаря ничем, по сути, не отличается от мышления современного человека, и человек каменного века был так же логичен, как и мы. У французского психолога Люсьена Леви-Брюля было иное мнение на этот счёт. Он полагал, что в примитивных сообществах люди имеют дологическое мышление (которое я бы назвал природным, синтетическим или животным). И в нём преобладают «коллективистские», а не «индивидуалистические» представления о мире. То есть первобытный человек не слишком выделял себя из окружающей среды, его абстрактное мышление было не слишком развито. Дикари даже говорят о себе в третьем лице: «Мумба пошёл на охоту».
Тому, кто часто наблюдает за маленькими детьми, это знакомо. Малыши ведут себя аналогично, тоже говорят о себе в третьем лице: «Петя обкакался». Это «невыделение себя» характерно для совсем маленьких. Иными словами, взрослые папуасы по уровню развития соответствуют пятилетним цивилизованным детям. (Когда мы будем говорить о религиях тихоокеанских туземцев, вы в этом убедитесь сами.)
Характерными чертами дикарского мышления Леви-Брюль называл его хаотичную организацию, инфантильность, конкретность (как антоним абстрактности), а также склонность к логическим противоречиям, которых мозг «в упор не видит». Ну и имманентную мистичность. Кроме того, предполагали сторонники этой точки зрения, примитивным мышлением обладают, кроме дикарей и детей, ещё и умственно неполноценные взрослые. Вот это все и решили проверить наш советский орёл от психологии Лурия и его команда.
Результаты удивили учёных. Скажем, любой цивилизованный человек увидит геометрическую общность между окружностью и недорисованной окружностью с «выкушенным» кусочком дуги — потому что обе эти картинки объединяются абстрактным геометрическим понятием «окружность». Туземцы этого не видели. «Что же общего между ними, если вот это — монета, а это — неполная луна?» — недоумевали они, тыкая заскорузлыми пальцами в картинки.
Крестьянину показывают четыре рисунка: молоток, пила, топор и полено. Какой предмет лишний? Вот как рассуждал некий Рахмат:
— Ничто не лишнее, все они нужны, — сказало это дитя природы. — Смотрите, если вам нужно разрубить что-нибудь, например, полено, вам понадобится топор. Так что все они нужны!
Ему попытались объяснить принцип решения этой элементарной логической задачи на другом примере. Вот смотри, Рахмат, есть трое взрослых и один ребёнок. Кто лишний в группе? Конечно, ребёнок, потому что остальные — взрослые!
— Нет! — не согласился узбек. — Нельзя мальчика убирать! Он должен остаться с другими! Все начнут работать, и, если им придётся бегать за разными вещами, они никогда не закончат работу, а мальчик может бегать за них. Мальчик научится, и это будет лучше — они смогут вместе хорошо работать.
— Ну, хорошо, — попытался зайти с другого конца Лурия. — Вот смотри, у тебя, допустим, есть три колеса и клещи. Конечно, клещи и колеса совсем не похожи друг на друга, правда? Можно сгруппировать похожие предметы и исключить непохожий?
Ответ дикаря блистателен в своей первобытной простоте:
— Нет, все они подходят друг к другу! Я знаю, что клещи не похожи на колеса, но они понадобятся, если надо закрепить что-то в колесе! Нужно иметь и колеса, и клещи. Клещами можно работать с железом, а это трудно!
Далее Лурия переходит к другой задачке. Он показывает колхозникам рисунки с изображениями пули, кинжала, ружья и птицы. С той же просьбой — убрать лишнее. Крестьянин отказывается. В его синтетическом мире нет ничего лишнего, все в хозяйстве пригодится!
— Вроде ласточка лишняя? Хотя… Нет! Не лишняя! Ружье заряжено пулей и убивает ласточку. А если нужно разрезать птицу, то можно это сделать кинжалом, по-другому нельзя — ружьём не разрежешь! Поэтому то, что я сначала сказал про ласточку, — неверно. Все эти вещи подходят друг к другу!..
Ранее психолог Выготский установил, что подобный тип мышления присущ малым детям: ребёнок сравнивает предметы по любому их случайному признаку — цвету, форме, размеру. Однако в процессе рассуждений в его маленьком мозгу происходит «соскок» — он забывает, какой признак принял для первичной классификации, и начинает валить предметы в кучу уже по какому-то иному признаку. Лурия так описывал этот опыт Выготского: «В результате он (ребёнок. — А. Н.) часто собирает группу предметов, не обладающих только одним общим признаком. Логическая основа таких группировок часто представляет собой целый комплекс признаков, объединённых общей ситуацией. Предметы объединены общей ситуацией, в которой каждый из них участвует индивидуально. Примером подобной группировки может быть категория еда, куда ребёнок включает стул, чтобы сидеть за столом, скатерть, чтобы покрыть стол, нож, чтобы резать хлеб, тарелку, чтобы положить хлеб, и т. д.»
Выготский определил, что данный способ классификации характерен только для дошкольников и детей, недавно пришедших в школу. Именно таков интеллект неграмотных крестьян. Это вечные дети…
Неутомимый Лурия предлагает тёмным людям следующую задачу. На рисунке стакан, бутылка, сковородка и очки. Что лишнее? Как вы уже поняли, лишнего ничего нет. Все в хозяйстве пригодится!
— Эти три подходят, — говорит очередной крестьянин, — но я не знаю, зачем ты сюда положил очки. Нет, пожалуй, они тоже подходят! Если человек плохо видит, ему приходится надевать очки, чтобы пообедать.
— Но один человек сказал мне, что одна из этих вещей не подходит к группе, — пытается Лурия направить селянина на путь истинный. Что же отвечает селянин?
— Может быть, это у него в роду — думать таким образом. А я скажу, что все они подходят. В стакане нельзя варить пищу — в него можно наливать что-нибудь. Для готовки нужна сковорода, а чтобы лучше видеть нужны очки. Нам нужны все эти четыре вещи — вот почему их положили вместе. …. →
— Читать всю книгу (ссылка)
Дополнительно: Религиоведение
