«Великий обман» Научный взгляд на авторство священных текстов (Барт Д. Эрман) Часть №2

Третье Послание Коринфянам

Для «ортодоксальных» христиан (т. е. христиан, чьи богословские взгляды впоследствии стали самыми распространёнными в христианстве) было обычным делом уличать «еретиков» в фальсификации апостольских текстов, которыми те подкрепляли свои воззрения. Об этом будет сказано подробнее в шестой главе. Евангелие от Петра, например, обвиняли в ереси как передающее докетический взгляд на Иисуса. Но ортодоксальные христиане и сами фальсифицировали тексты. Таких подделок сохранилось гораздо больше, потому что они лучше сохранялись для потомков, даже если и не принадлежали на самом деле своим мнимым авторам.

Каждый, кто знаком с Новым Заветом, знает, что он содержит два письма Павла в Коринф, названные Первым и Вторым Посланиями Коринфянам. А вот чего большинство людей не знает, так это то, что за пределами Нового Завета существует текст, называемый Третьим Посланием Коринфянам. Это любопытное сочинение, написанное под именем Павла для того, чтобы дать отпор еретикам вроде Маркиона. Но Павел его не писал. Это подлог ортодоксальных христиан второго столетия.

Как и истории о Фёкле, 3 Кор содержится в Деяниях Павла. Согласно тексту, в Коринф пришли и начали проповедовать свои ложные взгляды два еретика – уже известный нам Симон Волхв и Клеобий. Коринфские христиане были встревожены тем, что услышали от них, и в своём письме просили Павла преподать им правильное учение, а также прийти лично, чтобы помочь исправиться тем, кто поддался лжеучениям.
Это письмо Павлу, написанное от имени коринфян, является как бы первой частью 3 Кор. В нём излагаются утверждения двух лжеучителей, что не должно обращаться к ветхозаветным пророкам, что Бог «не всемогущ» (т. е. Бог творец не есть Бог всего сущего), что не будет воскресения плоти, что человек не творение Божие, что Христос не приходил на землю во плоти и не рождался от Марии и что мир создан не Богом, а ангелами.
Многое из этого похоже на учение Маркиона. Как мы видели, Маркион обесценил человеческую «плоть», поскольку отверг саму идею, что создателем этого мира был истинный Бог. А существа из плоти, конечно, были сделаны именно создателем. Соответственно, последователи Маркиона не верили в будущую жизнь «во плоти» и считали, что при конце света не будет никакого физического воскресения. Также и Христос не мог иметь плоти и по настоящему родиться. Поскольку Ветхий Завет не является частью христианской Библии, то для Маркиона невозможно обращение к пророкам и Бог творец – не истинный Бог.
Но по крайней мере один аспект учения, приписываемого Симону и Клеобию, не выглядит по маркионовски: утверждение, что мир создан ангелами. Маркион считал, что мир создан Богом Ветхого Завета. То есть либо некоторые последователи Маркиона полагали, что еврейский Бог создал мир посредством ангельских сил, либо вымышленные оппоненты коринфян были не прямыми последователями Маркиона, а «еретиками» со схожими взглядами.
Второй частью 3 Кор является ответ Павла. Он гораздо длиннее письма коринфян, и в нём «Павел» энергично оспаривает еретические взгляды, предложенные лжеучителями. Павел подчёркивает, что проповедуемое им учение было получено от других апостолов, которые «всё время с Господом Иисусом Христом пребывали». Другими словами, его проповедь вторична, а не уникальна. Это прямо противоречит Маркиону, который видел в Павле истинного апостола, противоставшего ложным учениям других апостолов, которые извратили послание Иисуса. Далее Павел обращает внимание на то, что Иисус в самом деле родился от Марии и пришёл во плоти, чтобы искупить всякую плоть и восставить во плоти людей из мёртвых. Истинный Бог есть создатель, и пророки были его представителями.
Акцентирование «плоти» довольно интересно, но при этом несколько парадоксально. Одно недавнее исследование 3 Кор показало, что фальсификатор, в чьи намерения входило опровержение ложных доктрин еретиков, решил свою задачу через использование идей, которые не соответствуют учению настоящего, исторического Павла . Сам Павел безусловно верил, что Бог создал этот мир и в конце времён спасёт его. Как и большинство современных ему иудеев и христиан, Павел считал, что при кончине мира произойдёт телесное воскресение. То есть Страшный суд, каким бы ни был его приговор, люди встретят в своих собственных воскрешённых телах (см., напр., 1 Кор 15). Но Павел не называл тело «плотью». Напротив, у Павла слово «плоть» имеет совсем другое значение. Им обозначалась подконтрольная греху часть человеческой природы, удаляющая человека от Бога (см., напр., Рим 8:1–9). Согласно Павлу, «плоть» следует преодолеть, поскольку она подвластна греху. Из мёртвых должно быть воскрешено человеческое тело, а вот плоть должна быть умерщвлена.
Позднее, когда богословы перестали делать различие между плотью и телом, это довольно специфичное понимание термина «плоть» было утеряно в ортодоксальном христианстве. И то же самое случилось уже здесь, в Третьем Послании Коринфянам. В отличие от Павла, его автор подчёркивал важность плоти как Божия творения, которое будет восставлено. Иными словами, мы видим пример того, как фальсификатор, выдающий себя за Павла, пытается Павловым именем исправить ложные учения, представляя при этом точку зрения, чуждую самому Павлу.

Переписка апостола Павла с Сенекой

Совсем другая история открывается перед нами в гораздо более поздней подделке писем Павла, которой суждено было приобрести большое влияние на последующие христианские представления о Павле. К концу второго столетия многие христиане (не только Маркион) считали Павла самой важной фигурой в христианстве после Иисуса. Павла расценивали как великого апостола, великого ритора и великого богослова церкви. Его писания читались повсеместно, а его мысли высоко ценились. Но с годами христиане стали задумываться, почему о Павле не упоминает ни один из современных ему великих мудрецов, если тот действительно был таким выдающимся мыслителем. Почему в Римской империи за церковными пределами он выглядит великим неизвестным?
Где то в четвёртом веке неведомый автор сделал попытку решить эту проблему путём фальсификации серии из четырнадцати писем между Павлом и римским философом Сенекой. Сенека получил широкое признание как величайший философ своего времени, один из подлинных интеллектуальных столпов ранней Римской империи. Он принадлежал к верхушке правящей элиты и был сначала учителем, а позже советником императора Нерона. Многочисленные философские произведения Сенеки были широко распространены в античности, и немалая их часть дошла до наших дней. Но нигде в своих текстах он не упоминает о христианстве и не ссылается на Иисуса или других великих деятелей новой религии.
Эти четырнадцать посланий устраняли несправедливость. Будто бы восемь из них были написаны Сенекой Павлу, а остальные шесть являлись ответами апостола. Современные читатели этих писем часто бывают несколько разочарованы бедностью их содержания. Логично было бы рассчитывать на яркий литературный диалог между величайшим мыслителем первого века и величайшим апостолом церкви, но (за одним исключением) письма не предназначены для передачи вымышленных историй, например о жизни в императорском дворце. Их смысл в том, чтобы показать, насколько уважался Павел интеллектуалами своего времени.
«Сенека» в своём первом письме высказывает Павлу похвалу за «дивное увещание к нравственной жизни» и замечает, что оно сказано не столько Павлом, сколько через Павла самим Богом. Павел в своём ответе просто говорит, что да, Сенека сказал правду! В другом письме Сенека хвалит Павла за «достойный поклонения смысл» его посланий Галатам и Коринфянам и говорит, что при их чтении император Нерон был увлечён его суждениями. Всё это, конечно, историческая фальшивка. Практически наверняка Сенека никогда не слышал о Павле, но спустя триста лет из этого получился хороший сюжет.
Только в одном письме есть интересный с исторической точки зрения момент. В одиннадцатом письме (иногда его считают как четырнадцатое, потому что хронографически оно выглядит последним) Сенека выражает искреннее сожаление, что Павел приговорён к смерти, несмотря на свою невиновность. Это обусловлено традиционным мнением, что Павел был в числе христиан, пострадавших от Нерона, который обвинил их в поджоге Рима. Сенека утверждает, что за шесть дней огонь уничтожил 132 дворца и четыре тысячи частных домов, и говорит о своей скорби по поводу того, что за пожар казнят христиан и иудеев, в то время как виноват сам Нерон, «гуляка, для которого наслаждение – кровожадность, а ложь – покрывало». Но дни императора сочтены, и он «обречён сожжению на огне за всех», т. е. подвергнется наказанию вечной мукой.
Таким образом, здесь мы видим не только подлог, написанный за Павла и Сенеку спустя столетия после их смерти, но и вымышленный сюжет, рассказывающий о том, как выдающийся философ высоко ценил Павла и считал его вместе с остальными христианами невиновным в поджоге Рима в 64 г. н. э. Христиане последующих столетий относились к этим текстам чрезвычайно серьёзно. Общепринятым стало считать, что Сенека был знаком с апостолом Павлом и его христианским благовестием и что знаменитый философ, величайший ум своего времени, был совершенно открыт для Евангелия Христова.

Послания Павла в Новом Завете

Что с Селиваном, то и с Иваном, или как с Петром, так и с Павлом. За пределами Нового Завета существует множество вымышленных историй о нём и масса произведений, выдаваемых за принадлежащие ему. Все эти тексты, не вошедшие в канон, признаны подложными. Но есть ли подлоги с именем Павла в самом Новом Завете?
Здесь также существует консенсус среди учёных. В Новом Завете насчитывается тринадцать посланий от имени Павла – это около половины всех книг Нового Завета. Но шесть из них, видимо, не были написаны Павлом. Учёные назвали эти послания «девтеропаулинистские» (deutero Pauline) – «вторичными Павловыми», подразумевая их «вторичный» авторитет в корпусе сочинений Павла.
Практически все учёные согласны в том, что семь посланий Павла являются подлинными: Римлянам, 1 и 2 Коринфянам, Галатам, Филиппийцам, 1 Фессалоникийцам и Филимону. Эти семь посланий хорошо согласуются между собой и с богословской, стилистической и большинства других точек зрения выглядят написанными одним и тем же человеком. Все они претендуют на авторство Павла, и вряд ли стоит сомневаться, что так и есть на самом деле.
Шесть других посланий значительным образом отличаются от этой основной группы из семи. Три из них (1 и 2 Тимофею и послание Титу) столь похожи друг на друга, что большинство исследователей убеждены в их принадлежности одному сочинителю. Остальные три обычно признаются написанными тремя разными авторами. Поскольку по поводу первой группы из трёх посланий среди исследователей достигнута наибольшая степень согласия, я начну с того, почему учёные давно считают эти три послания подлогом.

Пастырские Послания: Первое и Второе Тимофею и Титу

Первое и Второе Послание Тимофею и Послание Титу были сгруппированы вместе и названы «пастырскими» ещё в XVIII веке. Название обусловлено содержанием текста; автор, называющий себя Павлом, якобы пишет церковным предстоятелям, своим спутникам Тимофею и Титу, инструктируя их относительно пастырских или служебных обязанностей в их церквах. Как я позже покажу, эти три письма местами поразительно похожи друг на друга, но при этом остаются разными и преследуют, по видимому, три различные цели – как и подлинные послания Павла имели каждое свою цель. Прежде чем показать, почему большинство учёных считают их написанными не Павлом, а кем то другим, я должен кратко коснуться их содержания.

Содержание Посланий

В Первом Послании Тимофею утверждается, что его написал Павел своему младшему коллеге Тимофею, которого он оставил главой церкви в городе Эфесе. В этом письме «Павел» наставляет Тимофея, как тому следует устраивать церковь и управлять ею. Он должен противостать лжеучителям, проповедующим нелепые учения, включающие «басни и родословия» и предлагающим в качестве духовных упражнений различные аскетические строгости, вроде определённых жёстких ограничений в пище и запрета на брак. Тимофею нужно следить, чтобы на должности епископа и диакона избирались только достойные люди. Это должны быть, в частности, женатые мужчины, не являющиеся новообращёнными и ведущие праведную жизнь. Большая часть послания состоит из наставлений о нормах поведения христиан: например, как им обращаться друг с другом, как молиться, как относиться к престарелым и вдовам, как проявлять себя в отношении к богатству.
Среди разнообразных проблем, которых касается автор 1 Тим, есть такая, как роль женщин в церкви. Автор жёстко указывает, что женщины должны быть покорны и не иметь никакой власти над мужчинами, например, через учение. Напротив, им следует «быть в безмолвии». По убеждению автора, именно так всё и должно быть, поскольку уже в самом начале в Эдемском саду первый человек Адам был обманут своей женой Евой и съел запретный плод. В этом полностью виновата женщина. Но всё же она может быть спасена, уверяет автор, «через чадородие» (2:11–15). Иными словами, женщины должны быть молчаливы, покорны и беременны.
Хотя 2 Тим и адресовано тому же человеку, написано оно было при других обстоятельствах. В данном случае утверждается, что Павел пишет из тюрьмы в Риме (нам не сообщается, где было написано 1 Тим); его уже судили, и вскоре он ожидает второго суда, на котором его приговорят к смерти. Он пишет Тимофею с целью ободрить его в текущих пастырских заботах и борьбе с проникшими в церковь лжеучителями. Здесь «Павел» выказывает Тимофею большую любовь и участие; это послание гораздо более личное, чем остальные пастырские послания. Он также выражает надежду, что Тимофей сможет вскоре прибыть в Рим, доставив кое что из его личных вещей.
Послание Титу очень похоже на 1 Тим и выглядит его кратким пересказом. Однако Павел адресует его другому своему спутнику, якобы пастырю церкви острова Крит. Павел пишет представляющему его Титу, чтобы тот исправлял носителей ложных учений, которые снова включают «родословия» и «басни». Он также даёт наставления разным группам верующих: пожилым мужчинам, пожилым и молодым женщинам, юношам и рабам.

Первые научные подозрения

Эти три послания особенно важны для нашего обсуждения, поскольку в истории современной науки они стали первыми книгами Павла, чью подлинность подвергли сомнению. История началась в 1807 году с публикации письма немецкого учёного Фридриха Шлейермахера. Шлейермахер был одним из наиболее значительных христианских богословов XIX века. Он был знаменит своей защитой христианской веры от «презрения образованных», а также развитием определённых богословских взглядов, повлиявших даже на богословов ХХ века. До сих пор имеются учёные, специализирующиеся на работах и учении Шлейермахера. Среди множества его работ есть открытое письмо, посланное одному пастору в 1807 году, в котором он пытался продемонстрировать, что 1 Тим не было написано Павлом.
Шлейермахер утверждал, что 1 Тим содержит слова и мысли, противоречащие тем, что находятся в прочих посланиях Павла, включая 2 Тим и Титу. Кроме того, упоминаемые в послании лжеучения совсем не похожи на те, что нам известны из времени, когда жил Павел. Эти лжеучения скорее похожи на ереси второго века, имеющие общее название «гностических».
Как и Маркион, христиане гностики утверждали, что наш мир не является творением единого истинного Бога. Но в отличие от Маркиона, гностики не верили, что Бога только два. Они считали, что в Царстве Божьем есть много божественных существ, и все они возникли некогда в прошлом, и что этот мир был создан тогда, когда одно из этих божественных существ ниспало из Божьего царства вниз и стало пленником в этом несчастном мире материи . Гностические религии учат, что некоторые из нас имеют в себе божественную искру, заключённую в темнице наших тел. Спасение придёт к такой искре только в случае, если она узнает истину о том, откуда она пришла и кем является на самом деле. Другими словами, божественный элемент внутри нас должен получить истинное и тайное «знание», которое его освободит. По гречески «знание» – «гносис», и такого рода религия называется гностицизмом. Согласно учению христианских гностиков, Христос даёт спасение именно через тайное знание, а не через свою смерть на кресте или что то другое. И поскольку цель спасения была в освобождении от уз человеческого тела, многие гностики были строгими аскетами, призывавшими своих последователей к суровому обращению с телом, например в отношении еды и воздержания от плотских утех.
Шлейермахер утверждал, что «басни и родословия», против которых было направлено 1 Тим, похожи на мифологии, распространявшиеся этими более поздними гностиками второго века. В совокупности с другими проблемами текста, вроде нехарактерного для Павла словоупотребления, это обстоятельство указывает на то, что перед нами позднейшая подделка, подписанная именем Павла. Вскоре после того как Шлейермахер написал своё открытое письмо, другие учёные выступили с утверждением, что он был прав не только относительно 1 Тим, но что и два других пастырских послания были написаны тем же человеком. Все три являются подлогами.

Современные исследования: подделаны ли Послания?

Только за последние тридцать или сорок лет пастырским посланиям было посвящено невероятное количество исследований, и это через два столетия после Шлейермахера. Многие из них обычным нормальным людям покажутся утомительными, но для некоторых из нас, «ненормальных» учёных, они весьма увлекательны. Передать здесь всё их содержание я не смогу, поэтому просто приведу несколько оснований полагать, что все три послания написаны одним человеком, и что этот человек не был Павлом .
С самого начала оговорюсь, что некоторые современные учёные упорно считают, что 2 Тим отличается от других посланий столь значительно, что его следует рассматривать отдельно, как написанное другим автором, возможно, самим Павлом . Примерно за год до начала написания данной книги я тоже стал склоняться к такому мнению, но потом провёл дополнительные серьёзные изыскания по этому вопросу и теперь полностью убеждён в том, что кто бы ни написал 1 Тим, он же написал и 2 Тим. Причина в том, что они имеют слишком много общих словесных конструкций, чтобы эти сходства могли быть случайными. Просто взгляните на начало:

1 Тим: «Павел, Апостол Иисуса Христа… Тимофею… благодать, милость, мир от Бога, Отца нашего, и Христа Иисуса, Господа нашего».

2 Тим: «Павел, Апостол Иисуса Христа… Тимофею… благодать, милость, мир от Бога, Отца нашего, и Христа Иисуса, Господа нашего».

Оно практически одинаково. И что самое важное, больше ни одно послание Павла так не начинается. Либо это один автор, либо один автор копирует другого. Но есть причины думать, что это не копирование. С одной стороны, сходств такого рода просто вагон. В обоих посланиях присутствуют слова и фразы, которых нет в бесспорных посланиях Павла: «обетование жизни», «в чистой совести», «от чистого сердца», «храни преданное тебе», Павел «проповедник, апостол и учитель», и так далее. Обращает на себя внимание не столько то, что эти и подобные им фразы обнаружены в обоих посланиях, сколько то, что они обнаружены только в них.
Отсюда видно, что ни одно из этих посланий не служило образцом для написания другого. Иначе от имитатора требовалось бы не только знание значимых слов и фраз из первого послания, но и знание того, какие из этих слов и фраз Павел никогда не использовал. Теоретически можно предположить, что в первом столетии некий очень ловкий ученик Павла прочитал все его послания, сделал список использованных слов, потом прочитал 1 Тим, сделал список значимых слов из него, сравнил оба списка и решил написать другое послание Тимофею, по максимуму используя слова из второго, а не первого списка. Но это лежит уже где то за гранью воображения. Гораздо легче поверить, что у написавшего первое послание были свои любимые слова и выражения, которые он также использовал и во втором послании. Другое дело, что это не были слова, которыми пользовался Павел .
Это одна из причин, по которой начиная с XIX столетия исследователи убеждены, что Павел не писал этих писем. Лексикон и стиль этих сочинений очень сильно отличаются от того, что мы видим в других его посланиях. В 1921 году британский учёный А.Н. Харрисон написал важное исследование пастырских посланий, которое содержало обширную статистику использованных в них слов. Один из его наиболее цитируемых результатов гласит, что в пастырских посланиях использовано 848 различных слов. Из их числа 306 (более трети!) не встречаются больше ни в одном из канонических посланий Павла. Это чрезмерно высокая цифра. Отдельно сообщается, что из этих 306 слов две трети использовались христианскими авторами второго столетия. Из чего следует, что данный автор пользуется лексиконом, который получил распространение уже после жизни Павла, и что он, получается, тоже жил после Павла .
Немало исследователей оставили приведённую Харрисоном статистику под вопросом, поскольку все мы знаем, что при желании статистикой можно подтвердить почти всё что угодно. Но по прошествии девяноста лет аргументация относительно использования слов значительно усовершенствовалась, так что практически каждое сделанное исследование лишь подтверждает, что лексикон пастырских посланий отличает их от прочих текстов Павла . В то же время, пожалуй, и не стоит вкладывать слишком много акций в простые цифры. В конце концов, каждый использует различные слова по различным поводам, и у большинства из нас гораздо больший запас слов, чем отображённый в любом написанном нами письме или даже пачке писем.
Проблема в том, что большое количество различных факторов согласно указывают в одном направлении – автором не был Павел. Иногда этот автор использует те же слова, что и Павел, но вкладывает в них другой смысл. Например, термин «вера» для Павла является одним из главных. В таких посланиях, как Римлянам и Галатам, он означает веру человека в Христа, дающего спасение через свою смерть. Иными словами, термином описывается отношение к Христу, вера в него. Автор пастырских посланий тоже пользуется термином «вера». Но теперь он касается не отношения к Христу, а обозначает основу учения, составляющего христианскую религию (см. Тит 1:13). Слово одно, смыслы различны. То же самое с другими терминами, например, «праведностью».
Ещё более примечательно то, что некоторые идеи и концепции пастырских посланий противоречат тем, что находятся в бесспорных посланиях Павла. Например, мы видели, что Павел уделял много внимания невозможности оправдания перед Богом «делами закона». Не иудейский закон мог дать спасение, но только смерть и воскресение Иисуса. Когда Павел говорит о «делах», он имеет в виду соблюдение иудейского закона: обрезание, ритуальная чистота, хранение субботы. Однако в пастырских посланиях тема иудейского закона уступает место новому значению слова, и автор говорит о делах, как «хороших делах», т. е. совершении добра по отношению к другим людям. Только в 1 Тим термин в этом значении встречается шесть раз. Этот автор пытается показать, что невозможно заработать спасение, если быть просто добрым и нравственным человеком. Возможно, это и так, но Павла заботило другое: соблюдение иудейского закона (которое от тебя не требуется) как условие твоего спасения, а не совершение для этого добрых дел.
Или возьмём совсем другую тему – брак. В 1 Кор 7 Павел настаивает, что безбрачным лучше таковыми и оставаться, так поступает и он сам. Причина в том, что конец мира близок, и лучше посвятить себя благовествованию, а не устройству личной жизни. Но как это соотносится со взглядами, изложенными в пастырских посланиях? Здесь автор настаивает, что главы церковных общин должны быть женаты. В посланиях Павла говорится, что лучше оставаться безбрачным, а здесь требуется (по крайней мере, главам церквей) быть женатыми.
Или задумаемся об основной теме: как человек делается «спасённым». Для Павла спасение человека возможно только через смерть и воскресение Иисуса. А в пастырских посланиях? По крайней мере, женщины, как сказано в уже упоминавшемся 1 Тим 2, будут спасены через чадородие. Нельзя быть уверенным, что это в точности подразумевает, но это точно не то, что подразумевал Павел!
Самая большая проблема с принятием авторства Павла затрагивает историческую ситуацию, которой соответствуют эти послания. Павел, как и Иисус до него, считал, что живёт в самом конце времён. Воскресение Иисуса знаменовало начало конца и возвещало вот вот наступающее воскресение всех мёртвых. Согласно иудейским представлениям воскресение должно наступить, когда мир придёт к своему концу. Вот почему Павел называет Иисуса «первенцем из умерших» в 1 Кор 15:20. В оригинале это сельскохозяйственная метафора: не «первенец», а «начаток» или «первый плод». Крестьяне отмечают начало урожая, устраивая в конце первого дня праздник, где первым плодам воздаются должные почести. А когда они идут собирать остальной урожай? На следующий день, а не через двадцать или две тысячи лет. Иисус – начаток, потому что с него началось воскресение, и совсем скоро все мёртвые воскреснут для суда. Вот почему о себе Павел думает, что ещё живым встретит возвращение Иисуса с небес (см. 1 Фес 4:14–18).
Однако тем временем церкви приходилось выживать в окружающем мире и расти. Павлу казалось, что на этот короткий промежуток времени между воскресением Иисуса и концом света Дух Божий дан церкви в целом и каждому её члену отдельно. Когда человек крестился, он получал Духа (1 Кор 12:13), и Дух наделял каждого человека духовным «даром». Одним из крещёных был дан дар учительства, другим – пророчества, третьим – исцеления, четвёртым – говорения ангельскими языками, пятым – истолкования этих языков. Все эти дары должны были помочь христианской общине жить единым организмом (1 Кор 12–14). Ни один из даров не был мелким или незначительным. Все они имели значение. Каждый член церкви был наделён даром, так что все в церкви были равны. Рабы были на том же уровне, что и хозяева, женщины были равны с мужчинами. Вот почему Павел мог сказать: «…нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3:28). Там было равенство.
Когда возникали проблемы у одной из церквей Павла, например у церкви Коринфа, по которой у нас самая лучшая документация, то он писал, чтобы разобраться с ними. Интересно читать его переписку с коринфянами. Церковь была в беспорядке. Были разделения и распри, одни члены общины подавали на других в суд, в богослужениях царил хаос, а по основным этическим вопросам, вроде употребления в пищу идоложертвенного мяса, существовало резкое несогласие. Некоторые отрицали будущее воскресение, и в общине имела место вопиющая безнравственность – кое кто ходил по проституткам и в церкви хвалился этим, а один парень вообще спал со своей мачехой.
Чтобы разобраться с этими серьёзными проблемами, Павел обращается и к церкви как целому, и к составляющим её людям. Он призывает их использовать свои духовные дары для общей пользы. Он взывает к ним, чтобы они действовали как единое целое. Он убеждает их начать вести нравственную жизнь. Он жёстко критикует их за то, что они не принимают должного учения, например, о будущем воскресении.
Одного Павел не делает. Он не пишет главам церкви Коринфа, чтобы они привели в порядок своих прихожан. А почему? Потому что не было никаких глав церкви в Коринфе. Не было ни епископов, ни диаконов. Не было пастырей. Была группа лиц, каждое из которых имело дар Духа в это краткое время перед наступлением конца.
Сравните это с тем, что у нас есть в пастырских посланиях. В них нет наделённых Духом людей, согласно трудящихся над формированием общины. В них есть пастыри Тимофей и Тит. Есть возглавляющие церковь епископы и диаконы. Есть иерархия, структура, организация. То есть мы имеем другую историческую ситуацию, не свойственную временам Павла.
Если вы ожидаете действительно скорого прихода Иисуса, скажем, где то в этом месяце, нет никакой нужды в лидерстве и построении иерархической системы организации. Нужно просто продержаться недолгое время. Но если Иисус не возвращается и вам следует настроиться на долгую дистанцию, то всё будет иначе. Вам понадобится организоваться. Понадобится руководство. Понадобится кто то, кто будет за всё отвечать. Понадобятся учителя, которые смогут искоренить ложные учения из вашей среды. Вам придётся определить нормы взаимоотношений: хозяев с рабами, мужей с жёнами, родителей с детьми. В иерархической системе нет равенства, есть руководство. Вот что вы найдёте в пастырских посланиях – церкви, настроившиеся на длинную дистанцию. Но у исторического Павла вы этого не увидите. Для исторического Павла не было никакой долгой дистанции впереди. Конец уже наступал.
Как я сказал в начале этого обсуждения, некоторые учёные были готовы признать, что Первое Послание Тимофею и тесно привязанное к нему Послание Титу псевдоэпиграфичны, но Второе Послание Тимофею исходит от Павла. Я пытался показать, что этот взгляд неверен, потому что кто бы ни написал 1 Тим, именно он написал и 2 Тим. Если одно является подлогом, то и второе тоже. Это не означает, что оба письма касаются одинаковых вопросов или имеют одну цель написания, это означает только то, что их написал один автор. Но иногда приводится аргумент, что в 2 Тим так много личной информации, что трудно представить, как это можно было подделать. Зачем, например, фальсификатор стал бы говорить своему мнимому читателю (который на самом деле не был его читателем!), чтобы тот принёс ему его плащ и книги, которые он оставил (2 Тим 4:13)?
На это возражение убедительно ответил один из великих исследователей древних подлогов Норберт Брокс, который привёл убедительное свидетельство, что этот тип «правдоподобности» (упомянутый мною в Главе 1) является типичным для подделывателей. Придание письму личных, «домашних» оттенков снимает подозрения в его поддельности. Таким образом, личные ремарки в 2 Тим (их меньше в Послании Титу и ещё меньше в 1 Тим) должны убедить читателей, что это вправду написано Павлом, хотя это и не соответствует действительности . Но зачем автору подделывать послания именно так?

Зачем были подделаны пастырские послания?

Наиболее очевидный ответ гласит, что перед автором, принадлежащим следующему после Павла поколению, встали новые проблемы, которые Павлу были незнакомы, и этот автор хочет решить их с помощью авторитетного имени, к которому прислушаются. А кто в основанных Павлом церквах имел авторитет больший, чем сам Павел? И вот автор решает проблему ложного учения с «баснями и родословиями» в 1 Тим и ложных учителей, утверждающих, что «воскресение уже было», в 2 Тим. Он решает проблемы с руководством церквами и с ролью женщин в церкви. Он делает всё это от имени Павла.
Некоторые исследователи полагали, что подделка была вызвана вполне конкретным поводом. В очень интересном и влиятельном изыскании американского учёного Денниса МакДоналда обосновывается предположение, что пастырские послания были для того, чтобы дать отпор новым взглядам, возникшим из за передававшихся тогда преданий, связанных с Фёклой . Это правда, что Деяния Павла, из которых нам известны истории о Фёкле, по всей очевидности, были написаны позже пастырских посланий лет на семьдесят или восемьдесят. Но сами рассказы, зафиксированные в Деяниях, ходили уже задолго до того, как пресвитер из Малой Азии занялся созданием своего подлога. И весьма примечательно, что взгляды, имеющие место в этих рассказах, идут вразрез со взглядами, изложенным в пастырских посланиях. Так не могло ли одно из посланий быть написано с целью обосновать возражение на них авторитетом Павла?
В Деяниях Павла институт брака уничижён. В пастырских посланиях он вознесён так, что руководители церкви обязаны иметь семью. В Деяниях Павла проявления сексуальной активности осуждаются – только сохранив целомудрие, можно войти в Царство Небесное. В пастырских посланиях сексуальная активность необходима – женщины могут спастись только через рождение детей. В Деяниях женщины, а именно Фёкла, могут учительствовать и наделены властью. В посланиях им не позволено ни то, ни другое – они должны быть безмолвны и покорны. Поскольку пастырские послания так явно противостоят историям из Деяний Павла, МакДоналд предположил, что они были сфабрикованы кем то, кто слышал рассказы о Фёкле и пожелал опровергнуть их с «истинной» позиции, которую, по его представлениям, занимал Павел.
Это довольно привлекательная аргументация, и она может быть верна. Но для многих учёных главной проблемой является датировка документов. Деяния Павла были сфальсифицированы малоазийским пресвитером, очевидно, спустя десятилетия после появления пастырских посланий. Конечно, использованные пресвитером истории могут быть значительно старше, но без подкрепляющих доказательств это утверждать тяжело. Так что более правдоподобно может выглядеть и другая историческая реконструкция.
Например, такая. Как мы видели, церкви Павла испытывали разделения по многим вопросам. Один из них касался пола и сексуальных проявлений. Одни последователи Павла считали, что женщина должна почитаться равной мужчине, поскольку Павел сказал, что «во Христе нет мужеского пола, ни женского» (Гал 3:28). Другие его последователи полагали, что женщины равны мужчинам только «во Христе», то есть «в теории», а не в реальности. Этим христианам очень хотелось бы смягчить тот акцент, который Павел делал на женщинах, и один из них решил написать несколько писем, которые подкрепляли бы его точку зрения авторитетом самого Павла. Были у него и другие вопросы, которые ему хотелось решить в нужном ключе: главенство в церкви, борьба с ложными учениями, отношения рабов и хозяев, родителей и детей и т. д. Он рассмотрел все эти темы в комплекте писем, которые сам сочинил и надписал именем Павла для придания им нужного веса.
Но далеко не все были этим убеждены и не все приняли эти письма за Павловы. У того же Маркиона, мы помним, этих посланий не было (и трудно сказать, знал ли он о них вообще). Более того, противная сторона разделения по женскому вопросу отнюдь не прекратила своё существование с появлением пастырских посланий, а стала воспринимать Павла как противника брака и секса, но защитника женщин в церкви. Для подкрепления своей точки зрения эта сторона рассказывала истории о Павле, суть которых максимально раскрыта на примере обращённой Павлом Фёклы. Какое то время во втором столетии те и другие тексты активно вращались в христианской среде: и вымышленные истории о Павле и Фёкле, и подложные пастырские послания, которые в конце концов вошли в канон Нового Завета.

Второе Послание к Фессалоникийцам

В юношестве, когда я был консервативным христианином веры евангельской, то мало во что верил так, как в скорый приход Иисуса для того, чтобы вознести меня и моих собратьев по церкви на небеса прежде наступления последних скорбных дней этого мира. Мы читали всё, что как то поддерживало нас в этом уповании. Сейчас мало кто может представить себе, что в 1970 е самой покупаемой книгой на английском языке, если не считать Библии, была «Великая Планета Земля, Последние Дни», написанная христианским фундаменталистом Хэлом Линдси. Тщательно (или тщетно, в зависимости от вашего видения вопроса) изучив Апокалипсис и другие пророческие книги Библии, Линдси уверенно описал, что вскоре должно произойти на Ближнем Востоке, когда вся мощь Советского Союза, Китая, Европейского союза и, наконец, США будет вовлечена в небывалое противостояние, которое приведёт к тотальному ядерному холокосту прямо перед пришествием Иисуса. Нам было сказано, что всё это произойдёт в 1980 е и что об этом говорит Писание.
Как мы знаем, ничего этого не случилось. И даже никакого Советского Союза сейчас нет. Но это не остановило людей от написания других книг о том, что конец наступит уже очень скоро, в наши дни, в любой момент. Вот и сейчас на книжном рынке даже «Гарри Поттер» по количеству продаж выглядит жалко рядом с многотомным циклом романов «Оставленные» о тех, кто не удостоится грядущего вознесения на небо. Эти книги пишутся в соавторстве Джерри Дженкинсом и Тимом ЛаХэем, последний из которых прежде развлекался сочинением книг о сексе для христиан в соавторстве со своей женой Беверли.
Миллионы людей верят в пришествие Иисуса ещё при их жизни, и большинство из них не понимает, что во все времена были христиане, которые думали точно так же. Этот взгляд был достаточно заметен среди консервативных христиан в начале ХХ века, в конце XIX века, в XVIII веке, в XII веке, во II веке, в I веке – практически в каждом столетии. И единственное, что объединяет всех тех, кто так думал, было то, что все они очевидно и бесспорно ошибались.
Павел и сам думал, что конец света наступит при его жизни. Нигде это не видно так отчётливо, как в бесспорно написанном им Первом Послании к Фессалоникийцам. Павел писал христианам в Фессалониках потому, что некоторые из них были обеспокоены смертью многих своих собратьев по вере. Когда Павел обращал этих людей, то говорил им о грядущем конце времён, скором пришествии Иисуса и их вхождении в Небесное Царство. Но некоторые члены общины умерли раньше, чем это произошло. Лишились ли они своей небесной награды? И Павел пишет, чтобы уверить: нет, даже те, кто уже умер, достигнут Царства. И когда Иисус со славою сойдёт с небес, то «мёртвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе» (4:17). Прочтите стих внимательно: Павел относит себя к тем, кто будет ещё жив, когда всё это произойдёт.
Далее он говорит, что произойдёт это неожиданно, что «день Господень так придёт, как тать ночью», и что когда все будут думать, что всё в порядке, «тогда внезапно постигнет их пагуба» (5:2,3). Фессалоникийцы должны быть в состоянии готовности, потому что и по наступающим у роженицы схваткам можно сказать, что ей скоро рожать, но нельзя сказать точно, в какой момент она родит.
Именно выделение здесь темы внезапности нового явления Иисуса, которое застанет людей врасплох, и делает таким интересным уже Второе Послание к Фессалоникийцам. Оно тоже написано о втором пришествии Иисуса, но теперь касается совсем другой проблемы. Читатели «поколеблены» и «смущены» письмом, якобы написанным Павлом, в котором говорится, «будто уже наступает день Христов» (2:2). Автор 2 Фес, называя себя Павлом, утверждает, что на самом деле этот день отнюдь не наступает прямо сейчас. Прежде должны произойти некоторые события. Случится что то вроде восстания и волнений, и кто то, по описанию похожий на Антихриста, должен прийти и занять место в Иерусалимском храме, «выдавая себя за Бога». И только тогда «Господь Иисус» придёт, чтобы убить его «духом уст Своих» (2:3–8).
Другими словами, фессалоникийцы могут быть спокойны и не переживать, будто они достигли конечного момента истории, когда приходит Иисус. Они узнают о наступлении конца по событиям, которые произойдут во исполнение Писания. Но может ли быть это послание написано тем же человеком, что написал и 1 Фес? Сравните сценарий появления Иисуса в 2 Фес, согласно которому оно произойдёт лишь в некотором будущем, предваряемое определёнными событиями, с аналогичным в 1 Фес, где явление происходит «как тать ночью», когда люди ожидают этого меньше всего. Здесь налицо фундаментальное несоответствие между учениями 1 и 2 Фес, которое и заставляет стольких учёных думать, что 2 Фес не было написано Павлом .
Особенно интересно, что автор 2 Фес упоминает, что уже учил своих читателей всему сказанному лично, когда был у них (2:5). Если это так, то как объяснить 1 Фес? Проблема в том, что люди считают конец близким на основании сказанного Павлом. А согласно 2 Фес Павел никогда им ничего такого не говорил. Он учил, что должна произойти цепь событий прежде, чем наступит конец. Более того, если он учил именно этому, как настаивает 2 Фес, то выглядит странным, что в 1 Фес он ни разу не упоминает об этом учении, при том, что определённо учит чему то другому.
Очевидно, что Павел не писал 2 Фес. Это делает один момент в послании весьма интригующим. В конце письма автор настаивает, что он Павел, и представляет доказательство: «Приветствие моею рукою, Павловою, что служит знаком во всяком послании; пишу я так…» (3:17). Это означает, что «Павел» продиктовал всё послание писцу, и лишь в конце поставил автограф собственной рукой. Читатели письма могли видеть другой почерк и узнать в нём руку Павла, что удостоверяло подлинность письма в противовес упомянутому в 2:2. Изюминка здесь заключается в утверждении автора, что это его неизменная практика. Но она не соответствует большинству бесспорных писем Павла, включая 1 Фес. Эти слова говорят не столько за Павла, сколько за фальсификатора, который таким образом пытался убедить читателей, что он действительно Павел. Автор, как сказано в Гамлете, «слишком щедр на уверения».
Некоторые исследователи при рассмотрении вопроса поддельности послания идут несколько дальше и полагают, что когда называющий себя Павлом сочинитель 2 Фес увещевает своих читателей «не колебаться умом» от подложного «послания, как бы нами посланного» (то есть написанного от имени Павла), то он имеет в виду не что иное, как 1 Фес! То есть некто, живший позже времён апостола, хотел избавить читателей от необходимости уяснения его подлинного послания, в котором Павел учит о скором и неминуемом конце, поскольку конец не наступил, а Павел и все остальные тем временем уже умерли. Для этого он приготовил некое уверение, сфальсифицировав письмо, в котором подлинное письмо называется фальшивкой. Правда это или нет, но вполне возможно, что кто то, живший после Павла, решил, что ему следует вмешаться в ситуацию, когда люди ожидали наступления конца так напряжённо, с таким нетерпением, что пренебрегали своими обычными повседневными обязанностями (3:6 12). Прекрасно отдавая себе отчёт, что он не Павел, сочинитель всё же решился составить послание от его имени. Второе Послание к Фессалоникийцам, таким образом, ещё один пример подлога в корпусе сочинений апостола Павла.

Послание к Ефесянам

Когда в середине 80 х я преподавал в Ратгерском университете, то регулярно давал курс о жизни и учении Павла. Одним из используемых учебников была книга консервативного британского учёного Ф.Ф. Брюса . А использовал я её потому, что был не согласен практически со всем, что в ней говорилось, и считал полезным для студентов ознакомиться с мнением, противоположным услышанному ими в аудитории. Среди тех мнений, которые Ф.Ф. Брюс высказывал о посланиях Павла, было такое, что Послание к Ефесянам является самым типичным текстом для всего его корпуса сочинений. Он не просто считал, что его написал Павел, он ещё и полагал, что в нём заключены душа и сердце его богословия как нигде.
Когда то я и сам так считал, в самом начале своей учёбы. Потом я прошёл курс по Новому Завету в Принстонской богословской семинарии у профессора Дж. Кристиана Бекера. Бекер был колоссальным специалистом по Павлу. В конце 70 х он написал большую и авторитетную работу по богословию Павла, одну из действительно великих работ по этому предмету . Бекер был абсолютно убеждён, что Павел не писал Послание к Ефесянам и что на самом деле в этом тексте представлено серьёзное искажение его идей .
В то время, пока я там учился, я ещё не был так уверен в этом. Но чем больше я изучал предмет, внимательно сравнивая сказанное в Еф с тем, что говорит Павел в своих бесспорных посланиях, тем больше я в этом убеждался. К тому времени, когда я преподавал в Ратгерском, я уже не сомневался, что Еф написано не Павлом. Сейчас с этим согласно большинство учёных библеистов. Еф может выглядеть похожим на Павлово, но стоит копнуть немного глубже, как обнаруживается множество различий и противоречий.
Послание к Ефесянам написано христианам из язычников (3:1) с целью напомнить им, что хотя некогда они были чужды Богу и его народу – иудеям, сейчас они воссоединены, оправданы пред Богом и разделявшая язычников и иудеев граница – иудейский закон – уничтожена смертью Христа. Евреи и язычники теперь могут жить в гармонии друг с другом, во Христе и в гармонии с Богом. Изложив эти богословские идеи в первых трёх главах (особенно во второй), автор переходит к этическим проблемам и говорит об образе жизни, которому должны соответствовать последователи Иисуса для того, чтобы продемонстрировать имеющееся у них единство во Христе.
Причины полагать, что Павел не писал это послание, множественны и убедительны. Во первых, это не его стиль письма. Павел обычно пишет короткими простыми предложениями, а в Еф они длинные и сложные. В греческом оригинале начальное благословение (1:3 14) – все двенадцать стихов – это одно предложение. В длинных греческих предложениях нет ничего необычного, просто Павел ими не писал. Это как Марк Твен и Уильям Фолкнер: они оба пишут правильно, но одного с другим вы никогда не спутаете. Исследователи указывают, что в Ефесянах из сотни предложений девять имеют более пятидесяти слов в длину. Сравните это с настоящими письмами Павла. В Филиппийцах, например, из ста двух предложений только одно достигает такого объёма, а в Галатах одно такое предложение уже на сто восемьдесят одно имеющееся. Кроме этого, текст содержит необычное количество слов, которые больше нигде в посланиях Павла не встречаются, – общим числом сто шестнадцать. Это значительно выше среднего (в два раз выше, чем в Филиппийцах при приблизительно равном общем объёме) .
Но главной причиной думать, что Павел не писал Еф, является то, что сказанное автором местами не вяжется с тем, что сам Павел говорит в своих бесспорных письмах. Например, Еф 2:1 10 выглядит вполне по павловски, но лишь при поверхностном взгляде. Как и из подлинных писем Павла, отсюда мы узнаём, что верующие были отделены от Бога из за греха, но спасены исключительно по его благодати, а не из за «дел». Но здесь, как это ни странно, Павел включает себя в число тех, кто жил «некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти и помыслов». Это отличается от бесспорных посланий Павла, где он называет себя «непорочным по правде законной» (Флп 3:6). Вдобавок, даже когда автор говорит в этом послании об отношениях иудеев с язычниками, он не говорит о спасении независимо от «дел закона», как это делает Павел. Напротив, он говорит о спасении независимо от «добрых дел». Это, как мы видели выше, не было темой, которую обсуждал Павел.
Более того, автор указывает, что верующие уже спасены благодатью Божьей. А оказывается, что в подлинных посланиях слово «спасён» используется только по отношению к будущему. Спасение – это не то, что у людей уже есть, это то, что у них будет, когда Иисус вернётся на облаках небесных и освободит своих последователей от гнева Божия.
С этим связано и весьма примечательно само по себе то, как Павел подчёркивает в своих посланиях, что христиане в крещении «умерли» для сил мира сего, приравненных к врагам Бога. Христиане «умерли со Христом». Но они ещё не «воскресли» вместе с ним. Это случится в конце времён, когда вернётся Иисус и все люди, живые и мёртвые, предстанут на суде. Вот почему в Послании Римлянам 6:1–4 Павел настаивает: те, кто был крещён, – соединились со Христом «подобием смерти», и они же будут соединены с ним «подобием воскресения» в его второе пришествие.
Павел весьма настойчиво указывает, что воскресение верующих будет будущим, реальным событием, а не чем то, что уже случилось. Одним из поводов для написания Первого Послания Коринфянам было именно то, что некоторые члены их общины приняли противоположную точку зрения и полагали, будто уже воскресли и пребывают со Христом, наслаждаясь плодами спасения. В 1 Кор 15 Павел старается показать, что нет, воскресения ещё не было. Это физическое событие, которое ещё только должно произойти. Христиане ещё не воскресли со Христом.
Но какой у этого контраст со сказанным в Еф 2:5–6: «нас, мёртвых по преступлениям, оживотворил со Христом… и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе». Тут верующие уже пережили духовное воскресение и живут небесной жизнью здесь и сейчас. Это именно тот взгляд, против которого Павел писал в послании Коринфянам!
И когда вы начинаете пристально рассматривать Еф пункт за пунктом, то становится видно, насколько оно противоречит подлинным посланиям Павла. Этот текст, по всей видимости, был составлен христианином одной из церквей Павла, который жил после него и хотел решить насущный вопрос своего времени: взаимоотношения в церкви христиан из иудеев и из язычников. Он решил это сделать от имени Павла, прекрасно зная, что он не Павел, и, соответственно, решил свою задачу, совершив подлог.

Послание к Колоссянам

Практически то же самое можно сказать о Послании к Колоссянам. На первый взгляд оно похоже на работу Павла, но не при ближайшем рассмотрении. Послание к Колоссянам имеет такое количество слов и фраз, характерных именно для Послания к Ефесянам, что, по мнению многих учёных, настоящий автор Еф использовал для образца, с которого копировал стиль Павла, именно текст Кол. К несчастью, за образец он взял письмо, которое Павел, очевидно, не писал .
У Колоссян иная тематика, чем в Ефесянах. Здесь автор в первую очередь касается группы ложных учителей, грозящих «увлечь» христиан «философией». К сожалению, нет указаний на то, какая «философия» имеется в виду, есть лишь намёки. Как видно, ложные учителя призывали своих слушателей служить ангелам и следовать иудейскому закону в вопросах пищи и праздничных дней. Причина, по которой автор не даёт ясных сведений о проповеди этих ложных учителей, может заключаться в том, что читатели письма сами хорошо знают, кто имеется в виду и чему они учат.
Их учению автор противопоставляет своё наставление о том, что служения достоин единственно Христос, а не ангельские существа, и что смертью Христа иудейскому закону положен конец. Для автора верующие во Христа были уже выше всех человеческих правил и установлений, поскольку они уже воскресли со Христом и переживают род мистического единения с ним, пребывая как бы в горнем мире уже сейчас. Однако это не означает, что христиане могут жить, как им заблагорассудится. Они по прежнему ответственны за то, чтобы их жизнь была высоконравственна. Поэтому две заключительные главы дают общую картину требований к новой жизни во Христе.
Причины, заставляющие сомневаться в авторстве Павла, практически те же самые, что и в Ефесянах. Помимо прочего, литературный стиль и содержание текста значительно отличаются от тех, что мы видим в бесспорных посланиях. Несомненно, наиболее убедительная работа по литературному стилю послания была написана немецким учёным Вальтером Буярдом около сорока лет назад . Буярд проанализировал все стилистические особенности текста: тип и частоту союзов, инфинитивов, причастий, вводных предложений, связок генитивов и т. д. Особое внимание он уделил сравнению Колоссян со схожими по длине посланиями Павла Галатам, Филиппийцам и 1 Фессалоникийцам. Различия между ними поразительны и вместе с тем убедительны. Просто, что называется, немного попробуйте на вкус:

Как часто в послании используются противительные союзы (например, «однако»): Гал – 84 раза, Флп – 52 раза, 1 Фес – 29, Кол – только 8.
Как часто в послании используются причинные союзы (например, «потому что»): Гал – 45 раз, Флп – 20, 1 Фес – 31, Кол – только 9.
Как часто в послании используется союз (например, «что», «так как»), предваряющий утверждение: Гал – 20, Флп – 19, 1 Фес – 11, Кол – только 3 раза.

Этот список охватывает все виды информации и занимает много страниц. Бесчисленные анализы согласно указывают в одном направлении: у автора иной стиль письма, отличный от того, что имел Павел.
Опять же, содержание сказанного автором противоречит настоящим идеям Павла и при этом созвучно сказанному в Еф. Например, здесь автор тоже упоминает, что христиане уже «воскресли со Христом» в крещении, несмотря на слова Павла о том, что воскресение верующих – дело будущего (см. Кол 2:12–13).
Таким образом, у нас опять пример того, как позднейший последователь Павла озаботился решением актуальных для своего времени проблем путём создания подлога. Он назвался именем Павла, принял на себя его полномочия и подделал от его имени письмо.

Заключение

Мы убедились в том, что в Древней церкви циркулировало много поддельных текстов, написанных разными людьми от имени Павла. Некоторые из подлогов, вроде Переписки Павла с Сенекой, признаны в качестве таковых всеми людьми на этой планете. Другие являются предметом серьёзных научных споров. Но большинство учёных признаёт, что тогда как семь посланий в Новом Завете несомненно написаны Павлом, шесть остальных, возможно (для некоторых учёных – несомненно), написаны другими людьми. Причины для этого мнения были мной изложены выше. На самом деле, конечно, причин гораздо больше, но их перечисление довольно быстро бы наскучило читателю.
Некоторые исследователи, однако, не желают признавать «девтеропаулинистские» послания подложными. Одни доказывают, что они отличаются от бесспорных писем Павла потому, что по поручению Павла были написаны секретарями, имевшими другой литературный стиль. Другие предполагают, что поскольку Павел упоминает в части этих писем соавторов, то отличия от стиля Павла и следует отнести на счёт этих соавторов. А есть и такие, что заявляют, будто в философских школах древности для учеников было обычным делом писать трактаты от имени учителя в знак самоуничижения, поскольку все идеи, изложенные в трактате, всё равно принадлежат учителю.
Это всё интересные предположения, конечно, но я думаю, что все они неверны. В следующей главе я попытаюсь показать, почему это так.

4. Альтернатива лжи и обману

Когда в свои юношеские годы я был добрым консервативным христианином веры евангельской и учился в Библейском институте Муди, я точно знал, что в Новом Завете нет никаких подделок. Мой взгляд на Писание был глубоко укоренён в самом Писании и сформирован в первую очередь этими классическими словами: «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тим 3:16). Если Писание «богодухновенно», если оно внушено Богом, то оно определённо не может содержать ничего ошибочного, не говоря уже о ложном. Этого не может быть ни в малейшей степени, потому что сам Бог вдохновил этот текст, а Бог не лжёт.
Мы знали наизусть все соответствующие стихи Библии, включая следующие:

«Бог не человек, чтоб Ему лгать» (Числ 23:19).
«Не скажет неправды Верный Израилев (т. е. Бог)»
(1 Цар 15:29).

«В надежде вечной жизни, которую обещал неизменный в слове (т. е. не обманывающий) Бог»
(Тит 1:2).

«Бог употребил в посредство клятву, дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать…»
(Евр 6:18)

Писание говорит о себе, что оно богодухновенно. Бог не лжёт и не может лгать. Поэтому Писание не содержит в себе лжи и не может её содержать. А поскольку подделка подразумевает ложь, то в Библии не может быть никаких подделок .
Этот консервативный евангелический взгляд и сейчас встречает довольно сильную поддержку со стороны некоторых учёных библеистов, как минимум – со стороны консервативных евангелических библеистов. Но стоит подчеркнуть, что этот взгляд основывается на богословских допущениях о том, что должно быть истинным, а не на реальных основаниях того, что истинно на самом деле . На взгляд консервативных евангеликов, Библия должна быть без ошибок, заблуждений или лжи. И если она такой быть должна, что же, значит, она такая и есть!

Может ли Библия лгать?

Конечно, мои взгляды с тех пор изменились. Через три года после окончания института Муди я учился по магистерской программе в Богословской семинарии Принстона, ведущем пресвитерианском учебном заведении, который предпочитал критический подход слепому догматизму. Именно в Принстоне я пришёл к мысли, что прежний мой подход к Библии был абсолютно неверным. Как консервативный евангелик, я должен был принимать определённые установки относительно Библии ещё до её прочтения. Так, я считал, что в ней не могло быть ошибок, и если ошибок в ней быть не могло, то это значит, что их и не было. Всё, что могло быть похожим на ошибку, соответственно, на самом деле ошибкой не было, потому что в Библии не могло быть ошибок. А откуда я знал, что в Библии не могло быть ошибок? Не на основе какого то изучения или исследования Библии, а лишь на основе сказанного другими людьми и подкреплённого несколькими подтверждающими это текстами. Я приобрёл веру в безошибочность библейского текста, и поэтому естественно, что я не находил в нём ошибок, потому что их там не могло быть.
Но с какой стати я верил в правильность такого взгляда? Ведь вокруг было множество христиан, которые считали иначе, особенно в таком месте, как семинария Принстона. И именно там я понял, что поскольку Библия является книгой, то её изучение требует того же подхода, что и другие книги. Конечно, существуют какие то книги, в которых нет никаких ошибок. Но никто же не будет настаивать, что какой нибудь конкретный телефонный справочник, учебник химии или руководство пользователя не содержит никаких ошибок, пока не убедится в этом сам. Разве не лучше вместо того, чтобы ещё до прочтения Библии думать, будто она не имеет ошибок, убедиться самому, так ли это, и уже потом принимать решение?
Я знаю, что множество христиан веры евангельской считают это неправильным и противоестественным, ведь проверять Библию всё равно что проверять Бога. Но я так не думаю. Если Бог создал книгу, свободную от ошибок, тогда она должна быть без ошибок. Если книга, что у нас есть, не является безошибочной, тогда она не является и свободной от ошибок книгой, исходящей от Бога.
Далее, по мере изучения Библии я начал замечать ошибки. Потом их количество стало расти. И в конце концов в их круг попала не только всякая мелочь, но и серьёзные вопросы и по настоящему важные темы. Я вынес убеждение, что чем бы Библия ни была ещё, прежде всего она очень человеческая книга.
Человеческие книги Древнего мира часто содержат подлоги – тексты, претендующие на написание теми лицами, которые их на самом деле не писали. И это, безусловно, относится к Еврейской Библии, христианскому Ветхому Завету. Например, Книга Даниила претендует на написание пророком Даниилом во время Вавилонского пленения в VI в. до н. э. Но она никак не могла быть написана в то время. В течение последнего столетия учёные представили самые ясные и убедительные доказательства, что она была написана на четыреста лет позже, во II в. до н. э., кем то, кто ложно назвал себя Даниилом. То же самое с Книгой Экклезиаста. Её автор нигде не говорит, что он Соломон, но он называет себя сыном Давида, царём Иерусалима, фантастически богатым и мудрым. Иными словами, он называет себя Соломоном, просто не произносит этого имени. Но он никак не мог быть Соломоном. Как считают все современные учёные библеисты критического направления, эта книга никоим образом не могла быть написана ранее, чем через шестьсот лет после смерти Соломона .
Тогда как в Ветхом Завете лишь пара подлогов, в Новом Завете их уже больше. Мы рассмотрели две книги, подделанные от имени Петра, и шесть, ложно заявляющих о себе, что они написаны Павлом. Поразительно, что хотя учёные практически повсеместно и согласны с тем, что эти книги написаны не теми, на чьё авторство претендуют, многие учёные не хотят называть их тем, чем они являются на самом деле: литературными подлогами, нарочно вводящими в заблуждение своих читателей. Иногда мне кажется немного странным, что когда кто то из учёных обращается к текстам с заведомо ложным авторством за пределами Нового Завета, то он не задумываясь называет их подлогами, а вот когда он обращается к таким же текстам внутри Нового Завета, то называет их «псевдоэпиграфами». Возможно, при работе с Библией стоит пользоваться более стерильным, техническим термином. Или, напротив, лучше называть вещи своими именами? Ведь мы имеем дело с тем же самым явлением, независимо от того, включена книга в канон или нет.
В этой главе я касаюсь тех путей, которые избирают некоторые учёные для того, чтобы обойти проблему существования подлогов в Новом Завете. Иногда они используют объяснения, ставшие настолько общераспространёнными, что для некоторых людей они звучат вполне здраво. Помимо прочих, таковыми являются заявления, будто практика ложного авторства была принята в античных философских школах, так что она вполне простительна для последователей Петра или Павла. Или же говорится, что якобы псевдоэпиграфичные послания на самом деле могли быть написаны Петром и Павлом посредством секретарей. Как мы увидим, для таких мнений очень мало оснований . Но прежде чем перейти к таким объяснениям, мне необходимо коснуться другого положения, часто отстаиваемого исследователями: что древние авторы, присваивая себе чужие имена, совершенно не пытались никого ввести в заблуждение.

Вводит ли подлог в заблуждение?

Ошибка, ставшая нормой

Неожиданно большим количеством учёных утверждается, что хотя в Библии и могут встретиться подлоги, они не создавались с намерением никого обмануть. Согласно этой точке зрения, древние авторы, присвоившие себе чужие имена, не пытались ввести в заблуждение своих читателей. Они этим не лгали, не обманывали, и никто их за это не осуждал.
Трудно понять, как подобное может говорить человек, в самом деле знакомый с древними дискуссиями на эту тему. Но этот взгляд настолько распространён, что для изучающих Новый Завет стал общим местом. Позвольте в качестве примера привести несколько высказываний учёных, которым свойственен этот взгляд. Эти высказывания я буду кратко комментировать, а потом покажу, насколько они неверны.
Один высокоуважаемый автор 1920 х гг. в классической работе по пастырским посланиям заявляет, что тот, кто их написал, назвавшись Павлом, «не мог ощущать, будто каким то образом искажает апостола; он никого сознательно не обманывал; нет никакой необходимости предполагать, будто он кого то обманывал» . Какое свидетельство приводит автор в пользу этих слов? Абсолютно никакого. А ведь какое яркое заявление! Если автор не хотел никого обманывать и действительно никого не обманывал, то почему каждый из известных за более чем семнадцать столетий толкователей этих посланий был обманут, а многие таковыми остаются и по сей день, коль скоро считают, что назвавшийся Павлом автор действительно был Павлом?
Или оцените заявление автора уже 1970 х гг., который говорит нам, что «Псевдонимность была частым явлением в ранней литературе. Это был знак самоуничижения; автор, который был слишком застенчив, чтобы писать под собственным именем, укрывался под защитой более известного имени» . Этот автор прав, по крайней мере, в одном: подлоги действительно часто случались в древней литературе. Но имеет ли это отношение к современной анонимности? Книги писались анонимно в Древнем мире так же, как и в современном, если не чаще. Но здесь возникает большой вопрос, на который у этого учёного нет ответа. Если автор не упоминал своего имени из соображений самоуничижения, то почему он не писал просто анонимно? Зачем было для искажения собственной идентичности присваивать тексту чужое (и при этом известное) имя?
Или возьмите такой комментарий учёного 1990 х гг. о псевдонимном авторстве 2 Фес: «Псевдонимность такого рода не следует клеймить как «подлог». Такое квалифицирование подразумевает негативное нравственное суждение, а нам следует понимать, что, по всей вероятности, автор 2 Фес, как и авторы подобных псевдонимных документов, не рассматривали свои произведения как продукт подделки. Нам следует пытаться оценивать подобные писания в соответствии со стандартами, принятыми в той среде, в которой они появились на свет» . Этот подход действительно выглядит разумно: оценивать писания по древним, а не современным стандартам. Но ведь этот учёный сам так не делает. Он даже не смотрит на то, как древние называли подобную практику, и не принимает во внимание, что ими говорилось по её поводу. А важно помнить, как люди древности называли «псевдонимность такого рода» – они называли такие книги «ложью», «фальшивыми писаниями» и «ублюдками»!
Образцом этого рода представлений служит работа современного учёного, который комментирует тот факт, что автор Послания к Ефесянам лживо называет себя Павлом. Этот учёный утверждает, что подобное ложное заявление «было широко распространённой и принятой практикой как в иудейской, так и в греко римской культуре… Нет причин прилагать к такому художественному приёму, как псевдонимность, отрицательные определения и обязательно ассоциировать с такими явлениями, как обман и подделка». Опять же, критически настроенному читателю хотелось бы знать, какие свидетельства автор приводит в пользу своего утверждения, что такая практика была «принята» и не ассоциировалась с «обманом и подделкой». Но он не приводит никаких. Почему? Либо потому, что, будучи уважаемым исследователем Нового Завета, автор всё же не знаком с тем, что древние говорили по этому поводу, либо потому, что он не смеет цитировать древних, так как это полностью противоречило бы его утверждению.
Другим учёным собственные богословские предпочтения полностью закрыли возможность исторического подхода к этому вопросу. Взгляните, что пишет один из современных комментаторов Послания к Колоссянам, который понимает, что имеет дело с подлогом, но считает его «честным подлогом» (в противоположность бесчестному):
«Свидетельство, исходящее от Древнего мира, делает необходимым делать различие между бесчестным подлогом, предпринятым из гнусных и подлых соображений, и тем, что на первый взгляд парадоксально может быть описано как честный подлог… Следует ещё раз подчеркнуть, что данный факт (что Послание к Колоссянам написано не Павлом) не обязательно несёт на себе клеймо обмана или подделки. Это было бы применимо к тому случаю, когда написанная работа предлагает некое еретическое учение, и как было замечено выше, многие подобные работы впоследствии были определены как апокрифические и еретические, а потому отвергнуты. Однако в случае с новозаветными псевдоэпиграфами ситуация иная: эти работы были признаны Церковью в качестве действительных и подлинных свидетельств настоящей христианской веры… Они свидетельствуют о том, во что верует Церковь» .
Иными словами, если последующие ортодоксальные христиане – второго, третьего или четвёртого столетия – согласились со взглядами, изложенными в Послании к Колоссянам, и решили включить его в Библию, тогда автор был честным подделывателем. Однако другие авторы, державшиеся отвергнутых последующими христианами взглядов, были бесчестными подделывателями. А откуда самим авторам было знать, будут ли приняты их взгляды спустя столетия или нет? Очевидно, что знать этого они не могли. Тогда получается, что их честность или бесчестность полностью обусловлена не зависящими от них обстоятельствами .

Альтернативная перспектива

Позиция всех учёных, которых я только что цитировал, имеет три общих положения. Все эти исследователи считают, будто то, что я называю практикой подлога, т. е. претензия автора на чужое имя, не вводило никого в заблуждение; все они основывают свой взгляд на высказываниях по этому предмету своих предшественников, а не на изучении древних источников; и все они предпочитают не приводить никаких доказательств в пользу своего мнения.
Что эти взгляды ошибочны, должно было быть понятно даже из моего краткого обзора древних свидетельств в Главе 1. Если подлог никогда не рассматривался как нечто предосудительное, то почему в каждом известном нам примере установления настоящего автора последний был либо отчитан, либо выруган, либо наказан? И если цель заключалась не в том, чтобы ввести в заблуждение читателей, то в чём именно она заключалась?
Просто рассмотрим мотивацию, которая заставила авторов называться чужими именами. Некоторые фальсификаторы делали это для того, чтобы посмотреть, насколько им это удастся. Пусть так, но если никто не был обманут, то что им, собственно, удалось? Некоторые делали это из за денег. Но если никто не был одурачен, то кто платил деньги? Другие делали это для того, чтобы оклеветать кого то, кто якобы и написал этот текст. Но если читатели знали, что мнимый автор не был настоящим автором, то как это могло сработать? Некоторые авторы подделывали тексты в военных или политических целях, чтобы силой авторитетного имени вовлечь народ в мятеж или иные насильственные действия. Но что здесь было бы убедительного, если бы выяснилось, что автор был ненастоящий? Иные подделыватели (возможно, таких было большинство в числе христиан), делали своё дело, чтобы придать массовость своим убеждениям. Но если бы было известно, что предполагаемый автор на самом деле этой книги не писал – если это не был на самом деле Платон, Пётр или Павел, – с чего кто то вообще потрудился бы прочитать эту книгу?
Вы можете проследить все роды мотивации, какие найдены мною в древних источниках. Ни один из них не имеет смысла, если подлог не срабатывает, то есть если никто им не одурачен. И как я сказал, тот факт, что люди бывали именно одурачены, и может объяснить их негативную и подчас агрессивную реакцию после того, как они это понимали.
Вот почему существует другая группа учёных, которые говорят о подлогах и называют их тем, чем они являются на самом деле – намеренным обманом. Эти другие учёные действительно читали, что говорят древние источники об этой практике. Лично мой учитель, Брюс М. Мецгер, который знал древние источники как свои пять пальцев, задавал относительно первой упомянутой мною группы учёных такой риторический вопрос: «Как можно быть настолько уверенным, что такие произведения «никого не вводили в заблуждение»? В самом деле, если никто не был введён в заблуждение, то как объяснить, что они вообще попали в канон?»
После обзора всех дискуссий древности один из лучших немецких специалистов по вопросам подлогов в Древнем мире Норберт Брокс выразился чётко: «Современный уровень знаний о подлогах показывает вне всяких сомнений, что даже в те времена литературные подлоги вызывали вопросы относительно их нравственности и вовсе не были терпимы, как некая общая, обычная и приемлемая практика» . А ведущий современный специалист в области изучения подлогов, австрийский учёный Вольфганг Шпейер, в самом начале своей работы, посвящённой данному феномену, говорит прямо: «Любой вид подлога намеренно искажает фактическую сторону дела, и поэтому подлог принадлежит царству лжи и обмана» .

Псевдоэпиграфика как принятая практика

Остальные учёные, которые не хотят, чтобы их читатели плохо думали о подлогах (особенно в Библии), делают нечто большее, чем просто общие заявления, что подделыватели никого не обманывали. Вместо того они указывают причины и особые обстоятельства, согласно которым использование чужого имени выглядит принятой в древности практикой. Учёных, поступающих таким образом, можно разделить по трём главным направлениям мысли.

Псевдоэпиграфика в Духе

Был такой взгляд, весьма популярный среди учёных на протяжении многих лет, что когда раннехристианский автор писал книгу под чужим именем, то происходило это по наитию Святого Духа. Высказанный напрямую, он больше похож на богословское заявление (и, возможно, не самое удачное), но это не обязательно так. Вы не обязаны думать, что Святой Дух в буквальном смысле вдохновил кого то так написать. Но вы можете просто предположить, что данный писатель верил в то, что именно Дух побудил его написать под именем раннехристианского авторитета. Для человека, верившего в то, что он движим Духом, записанные им слова исходили от непогрешимой инстанции (например, апостола).
Одним из главных проводников этой точки зрения был немецкий учёный Курт Аланд, говоривший, что в происхождение своего вдохновения от Духа верили раннехристианские «пророки», которые изрекали «пророчества» не от себя, а от Святого Духа. Потом они записывали эти пророчества, но при этом никак не могли делать это от своего имени, словно бы это их личный авторитет стоял за словами, внушёнными Духом. Поэтому автор (по его собственному ощущению) был чем то вроде инструмента, используемого Духом для передачи его послания. Аланд писал:

«Не только сам инструмент (т. е. человек автор), с помощью которого передавалось послание, не имел к нему отношения, но… даже указание имени инструмента было бы равносильно фальсификации, потому что… не он был тем автором записи, который действительно говорил, но только подлинный свидетель, Святой Дух, Господь, апостолы».

В результате:

«Когда псевдонимными писаниями Нового Завета заявлялось авторство самых известных апостолов, это не было умелым трюком каких то мошенников для обеспечения самой высокой репутации и максимально широкого распространения их работы, но логическим завершением той предпосылки, что автором был сам Святой Дух» .

Несмотря на то что эта точка зрения какое то время была популярна среди некоторых учёных, она так и не получила широкого признания. Во первых, бессмысленно утверждать, что в самой ранней христианской традиции авторы отказывались от использования своих имён потому, что через них говорил Дух. Нашим самым первым автором был Павел, и он своё имя не скрывал.
Во вторых, если бы авторы хотели подчеркнуть, что через них говорил Дух, то есть что они не основывают своё послание на своём собственном авторитете, почему им было просто не сказать: «Так говорит Господь» или «Так говорит Святой Дух»? Зачем им было называться именами других людей – Петра, Павла или Иакова, – прекрасно отдавая себе отчёт в том, что это не они сами? Иными словами, этот взгляд способен объяснить появление ранних анонимных текстов, но он не объясняет того, что именно и пытается объяснить: появление ранних псевдонимных текстов. В частности, он не объясняет, зачем было автору обманом присваивать себе одно имя вместо другого. Если это Дух направлял руку писателя, зачем ему было называться Петром? Почему не Иоанном, или Павлом, или Иаковом? Или, как я уже сказал, просто отказаться от всяких имён? В итоге мы видим, что, при всей своей интересности, это объяснение просто неубедительно.

Реактуализация традиции

Следующее объяснение, каким образом псевдоэпиграфичное авторство может быть воспринято в качестве приемлемой практики, немного сложнее. Если коротко, здесь утверждается, что когда некий писатель воспринимает себя в качестве последователя точки зрения, принадлежавшей прежде известному автору (который, скажем, уже умер), то он может писать тексты от его имени. Цель заключалась не в том, чтобы представить себя в качестве прежнего автора, а в том, чтобы текст выражал взгляды этого предшествующего авторитета. Или, по крайней мере, те взгляды, которые были бы свойственны тому автору, если бы он сейчас был жив и вынужден реагировать на ситуацию, изменившуюся с момента его смерти.
Технически этот случай обозначается как «реактуализация традиции», где под «традицией» понимается взгляд, учение или набор сведений, дошедшие до нас в письменном или устном виде. Традиция «реактуализируется», когда активируется вновь применительно к новой ситуации.
Предположим, что весьма влиятельный мыслитель в 1917 году резко осуждает употребляющих алкоголь христиан на том основании, что, поступая таким образом, они теряют над собой контроль и ведут себя безответственно. Спустя пятьдесят лет возникает другая проблема – люди начинают употреблять галлюциногенные препараты. Новый мыслитель хочет сказать современным ему христианам, чтобы они так не делали. Живя в 1967 году, этот новый автор пишет эссе от имени известного и почитаемого автора 1917 года, в котором порицает употребление не только алкоголя, но и наркотиков. Новый писатель принадлежит традиции прежнего автора и делает эту традицию актуальной для современной ему ситуации. Иными словами, «реактуализирует» её. Назвавшись именем прежнего автора, он претендует не столько на его имя, сколько на продолжение связанной с его именем традиции.
Вот такая теория, которую некоторые учёные применили к явлению псевдоэпиграфики в Новом Завете. Как утверждал один британский учёный, псевдонимность была «приемлемой практикой, не направленной на обман», так как автор псевдоэпиграфа, продолжающий традицию прежнего автора, «мог представить своё послание как послание создателя данного направления традиции, потому что видел его именно так… Здесь не было никакого намерения обмануть, и почти не вызывает сомнений, что его читатели на самом деле не были обмануты» .
Возможно, вы уже заметили одну из ключевых проблем данного подхода. Если люди, подделавшие новозаветные послания, скажем, Петра и Павла, не имели «никакого намерения обмануть» и никого «на самом деле» не обманули, то перед нами по прежнему остаётся вопрос, почему же тогда все были обмануты (на многие и многие века). На протяжении семнадцати столетий каждый, кто читал эти послания, думал, что они написаны Петром и Павлом. И перед нами опять встаёт вопрос: где доказательство того, что «реактуализация традиции» через присвоение чужого имени была приемлемой и распространённой практикой?
Главным поборником этой теории является американский учёный Дэвид Мид, который опубликовал на эту тему свою докторскую диссертацию . Мид считает, что свидетельство об этой традиции можно найти в Ветхом Завете. Это было обычным делом, говорит он, передавать труды различных авторов под именем родоначальника традиции, к которой причисляли себя позднейшие авторы. Например, исследователи Ветхого Завета уже более ста лет назад пришли к выводу, что Книга Исайи не была полностью написана известным нам Исайей из Иерусалима в VIII в. до н. э. Главы 40–55 определённо были написаны кем то, кто жил на полтора столетия позже, во времена вавилонского пленения.
Как замечает Мид, Ис 40–55 были переданы нам в качестве части Книги Исайи. Но по его мнению, автор этих глав не пытался никого ввести в заблуждение, будто он и есть тот Исайя, что жил полутора столетиями раньше. Мид считает, что он просто причислял себя к той же пророческой традиции, что и иерусалимский Исайя. То же касается и последних одиннадцати глав Книги Исайи, написанных третьим автором, который жил ещё позже. Когда иудеи называли и последующих авторов «Исайей», говорит Мид, то имели в виду не «литературное происхождение» текста (т. е. чьей именно рукой он был написан), а «авторитетную традицию» (т. е. чью именно традицию – Исайи – продолжали они в своё время).
Мид находит примеры такого рода и в других местах Ветхого Завета и потому делает вывод, что когда дело доходит до Нового Завета, его авторы поступают весьма схожим образом. Автор 2 Пет, не будучи Петром, представляется его именем не потому, что хочет, чтобы люди считали его Петром. Он не намеревался лгать по этому поводу. Он лишь указывает, чьей традиции – Петра – он принадлежит.
Эта теория привлекла большое количество учёных, поскольку позволяла объяснить, как авторы могли делать ложные заявления относительно своей идентичности, не совершая никакого обмана, и видимым образом она вписывается в древнееврейскую традицию авторства. Но с этой теорией существуют очень большие проблемы.
Прежде всего большинство доказательств, по сути, не работает. Мы не знаем, кто написал Ис 40–55, но можем сказать, что это, во первых, не был Исайя из Иерусалима, и во вторых, это был, скорее всего, израильтянин, живший во времена вавилонского пленения. Мы не знаем, сам ли он физически добавил свой текст к тексту Исайи (т. е. на тот же самый свиток), или же он просто написал свою книгу, используя многие идеи своего предшественника. То есть вполне возможно, что оба текста соединил друг с другом кто то другой, а написавший Ис 40–55 вообще не претендовал на авторство и творил анонимно. Более того, автор Ис 40–55 нигде не называет себя Исайей. Это составляет разительный контраст, скажем, с автором 2 Пет, который называет себя Петром, или автором Еф, который называет себя Павлом.
Но ещё большей проблемой является то, что писатели первого века, когда создавались книги Нового Завета, не знали, что главы Ис 40–55 не были написаны Исайей. Совсем наоборот, все полагали, что Книга Исайи полностью написана Исайей! Идея, что последующие авторы реактуализировали традицию, основана на представлениях о Ветхом Завете, свойственных двадцатому веку и совершенно неизвестных Древнему миру. Нет ни одной записи ни о ком из того времени, кто имел бы эти представления, говорил о них, размышлял о них, поддерживал их, пользовался ими или способствовал их продвижению. Ни один древний автор никогда даже не упоминает о них. Откуда было знать человеку, написавшему Послание к Колоссянам, что происходило с текстами Исайи пятью столетиями раньше? Он жил в другой стране и говорил на другом языке, не был иудеем и читал Исайю скорее на греческом, нежели еврейском, и для него вся книга Исайи была написана Исайей.
Есть и ещё одна проблема с этой теорией. Даже если автор 2 Пет действительно чувствовал себя продолжателем традиции Петра, объясняет ли это присвоение им чужого имени? В чём логика поступка, заключающегося в присвоении имени человека, чьи взгляды ты разделяешь? Эта логика порочна хотя бы потому, что существовала масса христиан, представлявших массу точек зрения, многие из которых противоречили друг другу. Как реагировали бы приверженцы определённой традиции на остальных, кто заявляет о своей принадлежности той же традиции, но при этом имеет сказать нечто иное? Просто представьте себе автора Пастырских посланий, который называет себя Павлом, не будучи им, и автора Деяний Павла, который говорит, что представляет учение Павла, хотя это и не так. У них же противоположные взгляды на женщин и их роль в церкви. Разве мы решим, что ранние христиане из числа разделявших взгляды Пастырских посланий сочтут приемлемым для автора Деяний Павла вкладывать в уста Павла слова, которых тот не говорил? Конечно, нет. Посчитал ли бы автор Деяний Павла приемлемым для автора Пастырских посланий называться именем Павла, коль скоро тот им не был? Безусловно, нет. Как бы назвал каждый из этих авторов другого? Они оба назвали бы друг друга лжецами. И оба заклеймили бы тексты друг друга как «псевдо» (фальшивый, ложный) и «нофос» (незаконнорождённый, ублюдок).

Философские школы

Ещё одна причина, по которой предложенное Мидом объяснение подлога не срабатывает, заключается в том, что большинство авторов Нового Завета не принадлежали иудейской традиции. Они происходили из язычников. На этот случай другие учёные попытались найти основания для легитимации псевдоэпиграфических текстов в языческой традиции, в которой были воспитаны их авторы. Такие учёные иногда утверждают, что для учеников философов обычным делом было написание трактатов, которые вместо своего имени они подписывали именем учителя. Это якобы делалось в знак смирения, поскольку авторы сознавали, что их идеи на самом деле не их, а получены ими от главы их философской школы. Поэтому, чтобы воздать учителю должное, они надписывали его именем свои работы.
Исследователи Нового Завета часто утверждают, что это объясняет, почему кто то при написании посланий Колоссянам, Ефесянам и прочих выдавал себя за Павла. В одном из типичных комментариев на Колоссян мы читаем: «Псевдонимные документы, особенно письма с философским содержанием, обязаны своим хождением ученикам выдающегося человека, которые через подражание ему выражали своё почитание перед великим для них именем. Этим же они сохраняли или увеличивали его влияние на следующее поколение, живущее в изменившихся обстоятельствах» . Другой современный комментатор упоминаемых посланий высказывается тем же образом: «Когда мы говорим, что послания Колоссянам (или Ефесянам) являются девтеропаулинистскими, не следует ошибочно полагать, будто мы считаем их просто примером подлога. Так, если кто то писал под именем философа, который был его покровителем, то это можно расценивать как акт воздания ему почестей» .
Должен заметить, что хотя подобные заявления нередки, никто из комментаторов не предоставляет никаких свидетельств в пользу традиционности этой практики в философских школах. Они просто говорят об этом, как о факте. Но почему они думают, что это факт? Большинством исследователей Нового Завета это считается фактом потому, что так сказало много исследователей Нового Завета! Но спросите кого то из них, на какие древние источники информации они могут сослаться или кто из древних философов признавал это обычной практикой? Скорее всего, на вас посмотрят отрешённым взглядом.
А те учёные, которые всё же указывают древние свидетельства мнимого существования этой практики, обычно ограничиваются двумя основными источниками . Но первый из них ни о чём подобном не говорит. Это философ неоплатоник Порфирий (III в. н. э.), который якобы сказал, что в школе древнего философа Пифагора (который жил восемью столетиями ранее) среди учеников было обычной практикой написание книг, которые они надписывали именем своего учителя . Отследить это заявление Порфирия довольно непросто, потому что до нас оно дошло не в греческом оригинале, а в арабском переводе одной из его работ, сделанном в XIII в.
Я сомневаюсь, что кто то из комментаторов Нового Завета, ссылающихся на утверждение Порфирия, на самом деле читал его. Всё же оно на арабском, а большинство учёных новозаветников по арабски не читают. Как и я, впрочем. Зато у меня есть коллега, который читает, – Карл Эрнст, специалист по средневековому исламу. Я попросил профессора Эрнста перевести мне эту фразу. Как оказалось, Порфирий не говорит ничего о последователях Пифагора, писавших книги и надписывавших их его именем. Напротив, он говорит, что Пифагор написал восемьдесят книг, ещё двести книг было написано его учениками, и двенадцать книг с именем Пифагора было «подделано». Эти двенадцать книг осуждены за ложное использование имени Пифагора. Их подделыватели названы «бесстыдными людьми», «сфабриковавшими» «ложные книги». О двух сотнях книг не сказано, что они были написаны последователями Пифагора под его именем; сказано лишь, что это книги, написанные его последователями, не более того.
Итак, это был первый из двух древних источников, на которые ссылаются учёные, когда говорят, что практика написания книг под именем учителя была «обычной». Здесь следует указать, что из других произведений Порфирия видно, насколько заинтересованно он выяснял, какие книги являются подлинными, а какие – подложными, и что сам он отвергал подлоги, включая ветхозаветную Книгу Даниила, которая, как он полагал, не могла быть написана израильтянином в VI в. до н. э.
Другая ссылка на традицию философских школ, как и сказали учёные, действительно говорит то, что она говорит. Она взята у Ямвлиха, другого философа неоплатоника и ученика Порфирия. В своём сочинении о жизни Пифагора Ямвлих пишет следующее: «Прекрасно и то, что все изобретения они относят и приписывают Пифагору, нисколько не придавая значения собственной славе первооткрывателей, за редким исключением. Ведь и в самом деле, очень мало было известно пифагорейцев, которые оставили собственные воспоминания» .
Здесь очень большое количество проблем с тем, чтобы принять эту ссылку в качестве указания на распространённую традицию философских школ античности, которая могла послужить образцом для христианских авторов, писавших от имени Петра, Павла, Иакова, Фомы, Филиппа и остальных.
1. Чтобы эта традиция оказала влияние на широкий круг ранних христианских авторов, она должна была быть широко известна, а это не так. Эта традиция не упомянута ни одним писателем со времён Пифагора (VI в. до н. э.) до времени Ямвлиха (рубеж III–IV вв. н. э.). То есть ничто не указывает на её широкую известность. Наоборот, скорее похоже, что на протяжении восьми столетий она никому не была известна.
2. Более конкретно, Ямвлих жил двести лет спустя после написания 1 и 2 Пет и девтеропаулинистских посланий. Нет указаний на существование этой традиции во времена написания Нового Завета. Сомнительно, чтобы в ту пору она была широко распространена.
3. Ямвлих ссылается только на одну философскую школу из многих. Он ничего не говорит о том, чтобы традиция существовала в философских школах за пределами круга пифагорейцев.
4. Современные исследователи пифагореизма говорят, что вообще нет оснований считать сказанное Ямвлихом справедливым относительно пифагорейской школы :
a. Во первых, он писал через восемьсот лет после Пифагора и никоим образом не мог знать, что написанное им соответствует действительности. Вероятнее, он просто посчитал, что так оно и было.
б. Ни один другой философ или историк до Ямвлиха, который говорил о Пифагоре и его школе, не говорит ничего подобного о псевдонимных работах под его именем.
в. Замечание Ямвлиха случайно и необоснованно.
г. В довершение ко всему, насколько заявление Ямвлиха можно проверить, оно выглядит ложным. Подавляющее большинство текстов пифагорейской школы не было написано под именем Пифагора. Его последователи писали под собственными именами .
В результате краткий и случайный комментарий Ямвлиха (жившего, напомню, более чем через двести лет после Петра и Павла) совершенно не может быть принят в качестве свидетельства того, что происходило во времена Пифагора и его учеников (за шестьсот лет до Петра и Павла), не говоря уже о том, что происходило в философских школах вообще, и не говоря о том, что происходило в раннем христианстве .
По этим причинам исследователям Нового Завета нужно пересмотреть свои взгляды на философские школы и их влияние на практику подлогов в раннем христианстве. Практически ничто не указывает на существование в этих школах традиции псевдоэпиграфики в качестве акта самоуничижения. Я бы сказал, что учёные вцепились в эту идею просто потому, что она даёт им возможность говорить о происходившем в литературной традиции раннего христианства, не упоминая о виновности раннехристианских авторов в подлоге.

Гипотеза о секретаре

Все три перечисленные мною группы учёных полагают, что в античные времена при определённых условиях псевдоэпиграфика была приемлемой практикой. С их точки зрения, по этой причине не следует думать о раннехристианских авторах как о лжецах, которые выдавали себя за тех, кем они не были. Но есть и ещё одно направление мысли, которое стоит рассмотреть. Там утверждается, что в ряде случаев то, что выглядит подлогом, на самом деле им не является. Там учёные уже не пытаются на богословских основаниях доказывать, что в древнем христианстве не могло быть такого явления, как подлог. Вместо этого они на исторических основаниях утверждают, что некоторые книги, кажущиеся подлогом, таковыми не являются. По их мнению, реальный автор, который на самом деле был тем, кем он назвался, использовал секретаря, а секретарь писал в другом стиле, нежели сам автор. Иногда настоящий автор мог диктовать секретарю слово за словом. Но в иных случаях он мог отдать секретарю своё письмо в переделку, чтобы улучшить его слог. А в остальных случаях он вообще мог просто поручить секретарю написать за себя письмо, так что его содержание и стиль полностью принадлежали секретарю, хотя само авторство письма оставалось за тем, под чьим именем оно писалось.
Это очень популярная теория; вы встретите ссылки на неё буквально во всех библейских комментариях к девтеропаулинистским и петринистским посланиям. Она объясняет, почему 1 Пет по своему стилю отличается от 2 Пет. Она объясняет, почему взгляды, изложенные в спорном Послании к Ефесянам, так радикально отличаются от изложенных в бесспорном Послании к Римлянам. Практически все проблемы, в связи с которыми нам приходится говорить о подлогах, могли бы быть разрешены, если бы секретари действительно активно привлекались к написанию раннехристианских текстов. Несмотря на популярность теории, я попытаюсь, как и в прежних случаях, показать её несостоятельность.
За последнее время этому вопросу было посвящено несколько книг. Самая полная и наиболее исчерпывающая из них называется «Секретарь в Павловых Посланиях» и принадлежит Е. Рэндольфу Ричардсу . Ричардс делает обозрение всех древних свидетельств о секретарях. Он старательно изучает тексты самого известного римского автора писем – политика и философа Цицерона. Для написания большинства своих писем Цицерон пользовался услугами секретарей. Ричардс рассматривает все другие известные личности империи, о которых известно, что они использовали труд секретарей (например, Брут, Помпей и Марк Аврелий). Он не обходит вниманием ни одну ссылку на секретарей, какую только может найти в сохранившихся на папирусе древних письмах, большинство из которых было найдено в Египте за последнюю сотню лет. И он учитывает сведения о письмах и секретарях, полученные из самих раннехристианских источников. Это полное и очень полезное исследование.
Нет никаких сомнений, что апостол Павел иногда пользовался секретарями. Один из них сам сообщает нам, что послание написано им! В Рим 16:22 мы читаем: «Приветствую вас в Господе и я, Тёртий, писавший сие послание». Тёртий не имеет в виду, что он был автором письма. Он был писцом, который записывал то, что диктовал ему Павел. Для написания Послания к Галатам также использовался писец, поскольку в самом конце Павел говорит своим читателям: «Посмотрите, какими большими буквами я написал вам своей рукой» (Гал 6:11 – перевод еп. К. Безобразова). Комментаторы согласны в том, что Павел диктовал письмо секретарю, а здесь в конце сделал небольшую приписку самостоятельно. Его почерк был более крупным или потому, что у него была не такая набитая рука, как у секретаря, или из за слабого зрения, вынуждавшего его писать большими буквами, или же по каким то иным причинам.
Для всех ли своих посланий использовал Павел секретаря? Этого сказать нельзя. Делали ли секретари свой вклад в содержание письма? На этот вопрос ответить легче. Что бы зачастую ни заявляли исследователи, все имеющиеся свидетельства говорят в пользу отрицательного ответа. То же самое относится к авторам 1 и 2 Пет, а также фактически и ко всем раннехристианским писателям.
В своём исследовании Ричардс говорит, что было четыре основных варианта использования секретарей для написания писем. По большей части секретарь просто писал под диктовку автора, довольно неспешно, по слогам; впрочем, автор мог говорить и с обычной скоростью, и работа секретаря больше походила на стенографию, а иногда это было нечто среднее. В других случаях автор поручал секретарю исправить грамматику и улучшить стиль текста, который автор надиктовал или записал сам. Иногда, как считает Ричардс, секретарь вносил в письмо собственные идеи и мысли и становился как бы соавтором. А порою, говорит Ричардс, секретарь вообще полностью сочинял письмо от имени автора, так что даже если автор потом подписывал письмо сам, все слова и мысли принадлежали секретарю.
Если бы секретари часто или эпизодически делали свою работу двумя последними способами, то разные письма одного «автора» весьма различались бы между собой не только по стилю, но и по содержанию. Но есть ли подтверждения тому, что это было так?
Нет сомнений в первом из описанных Ричардсом вариантов. Есть огромное количество свидетельств, с которыми можно ознакомиться в работе Ричардса, что авторы часто диктовали письма вместо того, чтобы писать их самим. В этих случаях автор действительно был автором. Пусть сам он не касался пером папируса, но изложенные на нём мысли – его мысли, слова – его слова, а грамматика – его грамматика. Здесь никаких проблем нет.
А вот со следующими тремя категориями проблемы возникают. Одна весьма серьёзная проблема заключена в характере свидетельств. Практически все они исходят от авторов, которые были очень и очень богаты, могущественны и исключительно образованны. Они составляли высший свет, культурную элиту общества: императоры, консулы и сенаторы. Ключевой вопрос в том, насколько их пример может быть соотнёсён с представителями низших классов – более скромно образованными, которые хотя и были на голову выше большинства современников, но всё же гораздо ниже какого нибудь Цицерона или Марка Аврелия. Сохранившиеся на папирусах частные письма, написанные не элитой общества, а простыми людьми, не дают нам никаких сведений об этих трёх категориях.
Другая проблема касается природы тех «писем», которые мы рассматриваем. Большинство писем греко римского мира писались кратко и по существу. Они занимали одну страницу или даже меньше. Они были очень ограничены по содержанию. Обычно автор представлялся, указывал адресата, приносил за него краткое благодарение богам, сообщал свои новости или высказывал просьбу, затем подписывался. Раз два – и готово.
Причина, по которой это является для нас «проблемой», заключается в том, что раннехристианские послания, которые мы рассматриваем – например, Еф или 1 Пет, – совсем на них не похожи. Они представляют собой длинные трактаты, касающиеся важных и сложных тем и оформленные в виде писем. Они обладают стилистическими особенностями древних писем: указаны имена автора и получателей, есть благодарение, основной текст и заключение. Но в отличие от типичных писем, они гораздо масштабнее, например, в своих богословских разъяснениях, нравственных наставлениях, цитатах из Писания и их интерпретации. Эти новозаветные «письма» больше походят на эссе, облечённые в форму писем. Так что свидетельство кратких стереотипных писем, типичных для греко римских кругов, совсем не обязательно применимо к «письмам» ранних христиан.
Если иметь в виду эти обстоятельства, то что можно сказать об остальных трёх категориях Ричардса, в которых секретари редактируют письма, выступают их соавторами или вовсе сочиняют их? Да, есть кое какие сведения, правда, весьма скудные, что секретарям иногда поручалось редактирование писем. Все они относятся к высшим слоям общества Древнего Рима: например, письмо от военачальника Брута и другое от императора Марка Аврелия. Мы не в состоянии определить, была ли эта практика типична или, напротив, выходила за рамки традиции, принятой у сверхбогатой землевладельческой аристократии.
Как признаёт сам Ричардс, свидетельства об оставшихся двух категориях писем практически отсутствуют, по крайней мере, среди приведённых им примеров. Упоминая о возможности соавторства секретаря и самого автора при написании некоторых писем, Ричардс даёт один предположительный пример – письма, написанные Цицероном и его секретарём Тироном. Но позже Ричардс сам сбрасывает это предположение со счетов и поясняет, почему оно, скорее всего, неверно. Примечательно, что это один и единственный пример, который Ричардс приводит перед тем, как заключить: «Теперь очевидно… что секретари использовались в качестве соавторов!» Тяжело понять, что делает пример «очевидным», коль скоро он ничем не подтверждён. Ну, может быть, другие исследователи (или сам Ричардс) когда нибудь отыщут хоть какое то положительное свидетельство.
Схожая проблема возникает с идеей, что секретари иногда сочиняли письма за других. Действительно, неграмотным людям порой требовалась помощь секретаря переписчика, чтобы составить акт на землю, брачное свидетельство, товарную квитанцию или какие то другие документы. И тогда они иногда (но редко) пользовались услугами такого секретаря для написания краткого шаблонного текста. Даже представители высших классов иногда давали секретарю поручение на скорую руку написать кому то за них стандартное письмо, как это было с Цицероном. Насколько позволяют судить примеры, представленные Ричардсом, так делал только Цицерон и больше никто. Но это совсем разные вещи – набросать короткое стереотипное письмо и написать длинное послание вроде 1 Пет или Еф, которое изобилует деталями, отточенными аргументами, тщательными обоснованиями и тонкими нюансами. Где свидетельства, что сочинение таких писем эссе когда либо поручалось секретарям? Насколько мне известно, таких свидетельств нет в принципе.
Ричардсу они тоже неизвестны. Когда Цицерон поручил секретарю побыстрей написать за себя шаблонное письмо так, чтобы оно выглядело как написанное самим Цицероном, то он сделал то, чего, насколько нам известно, в античности не делал больше никто. Как пишет сам Ричардс: «Это наталкивает на вывод, что обман такого рода, инициированный самим автором, был действительно редок и, возможно, ограничивался единственным случаем с Цицероном в определённый момент его жизни» (т. е. когда он был старым, уставшим и ему было лень писать письмо самому) .
Что насчёт других секретарей, которые могли бы сочинить письмо (даже не послание эссе) за другого автора? Опять же, согласно Ричардсу: «Нигде нет указаний, чтобы обычному секретарю поручалось сочинение за автора его письма, тем более, чтобы секретарь осмеливался на это сам». Напротив, «без прямых ссылок на использование секретаря в качестве сочинителя письма это метод использования секретарей, вероятно, не следует даже рассматривать в качестве допустимого варианта» . Таких прямых ссылок, конечно, не существует и в случае с девтеропаулинистскими или петринистскими посланиями.
Мне не известно ни об одном свидетельстве или аналогии, которые позволили бы считать, будто Пётр или Павел пользовались услугами секретарей, значительно (или незначительно, если на то пошло) влиявших на содержание посланий. Вот почему при рассмотрении вероятности написания Павлом 1 Тим или Еф, а Петром 1 и 2 Пет важно учитывать не только стилистику, но и содержание посланий. Когда человек утверждает, что он написал письмо, то он и является собственником его содержимого. Иногда послание, приписываемое Павлу, оказывается противоречащим тому, что Павел сказал где то ещё, как противоречит Послание к Ефесянам взглядам Павла на воскресение, выраженным в Послании к Римлянам. Поскольку содержание писем (по крайней мере, писем эссе такого рода) исходило не от секретарей, секретарь не может быть ответственным за эту разницу. Соответственно, Павел очевидным образом никак не может быть в ответе за спорные послания. Есть и другой случай, когда не может быть правдоподобно объяснена принадлежность содержимого письма определённому автору. Например, кто бы ни написал 1 Пет, он был высокообразованным грекоязычным христианином, который знал, как использовать греческие риторические приёмы, и с талантом и учётом нюансов мог ссылаться на греческий Ветхий Завет. Это не под силу необразованному, неграмотному рыбаку из галилейского захолустья, чьим языком является арамейский, и никак не могло быть сделано даже секретарём, работавшим под его руководством.
Как я говорил в главе 2, полезно также конкретно пытаться представить себе, каким образом гипотеза о секретаре могла бы объяснить, как Пётр мог сам написать 1 Пет. Он не мог продиктовать послание секретарю, потому что был несведущ в греческой технике сочинительства и риторики. Послание не могло быть продиктовано и по арамейски с тем, чтобы секретарь потом перевёл его на греческий, потому что оно содержит сложные формы изложения и аргументации, которые работают только в греческом варианте и предполагают знание греческой версии Ветхого Завета, а не еврейской, с которой только и мог быть знаком Пётр. Не выглядит вероятным и чтобы Пётр дал общую суть того, что хотел сказать, а секретарь затем написал за него и от его имени письмо. Во первых, в этом случае автором письма будет скорее секретарь, нежели Пётр, а во вторых, и это более важно, мы не знаем в Древнем мире ни одной аналогии для такого поступка.
Историкам приходится решать, что вероятнее всего случилось в прошлом. Что вероятнее – сценарий, для которого нет ни одной известной аналогии (Пётр просит кого то написать трактат от своего имени), или сценарий, имеющий многое множество аналогий, поскольку такое происходило постоянно? Подлоги совершались постоянно. Разумеется, это самое лучшее объяснение происшедшего.
То же самое касается посланий с именем Павла, которых он не писал и в которых содержание, а не только стиль, значительно отличается от собственных взглядов Павла. Эти письма не были написаны секретарями. Они были написаны позднейшими христианскими авторами, выдавшими себя за Павла. В итоге гипотеза о секретаре, как бы обещающе она ни выглядела на первый взгляд, просто не в состоянии оправдать подлоги в Новом Завете.

Заключение

Теперь, по окончании первых четырёх глав, можно сделать несколько итоговых выводов. В раннем христианстве существовало большое количество литературных подлогов, часть которых можно найти в Новом Завете. Это действительно подлоги – книги, чьи авторы выдают себя за известных авторитетных людей, хотя на самом деле ими не являются. В наши дни некоторые учёные избегают слова «подлог» и называют эти тексты псевдонимными или псевдоэпиграфичными; чисто технически эти термины являются верными, но при этом они неточны. К псевдонимным текстам относятся сочинения, написанные под литературным псевдонимом, но ни одно из рассмотренных нами произведений не попадает в эту категорию. К псевдоэпиграфичным текстам относятся изначально анонимные произведения, которые впоследствии были ошибочно приписаны хорошо известным авторам. Но тексты, о которых говорили мы, созданы авторами, которые изначально лгали относительно своей идентичности, чтобы обманным путём ввести в заблуждение своих читателей. Технически произведения такого рода называются подлогом.
Следует помнить о некоторых отличиях современного подлога от античного. Самое важное отличие заключается в том, что сейчас подлог расценивается как незаконное действие, которое может привести его совершителя в тюрьму. В Древнем мире не было законов против подобных вещей, так что античные подлоги нельзя расценивать как противозаконные. Но этого отличия недостаточно для того, чтобы мы применяли для обозначения такой практики какой то другой термин. Например, книги Древнего мира сильно отличались от современных. Они существовали в виде свитков и не производились массово. Тем не менее мы называем их книгами. Подлоги Древнего мира некоторым образом отличались от современных, но всё равно остаются подлогами.
Негативные коннотации этого термина вполне применимы к древнему феномену. Авторы древности называли такие произведения «ложно надписанными», «незаконнорождёнными» и «фальшивками». Множественные попытки современных учёных представить практику подлогов в более выгодном свете не выдерживают критики. Наиболее распространённые объяснения, бытующие как среди учёных, так и среди верующих, говорят о традиционности практики в среде философских школ или о посредничестве секретарей, сочинявших тексты за их авторов. Ни одно подобное объяснение не имеет адекватного подтверждения в древних источниках.
Важно помнить, что древние писатели, которые упоминают о подлогах, всегда осуждают их и называют саму практику обманной, неприличной и неправильной. Будем ли мы относиться к подлогам так же, как и древние, зависит от разных причин. Современные последователи Нового Завета склонны извинять авторов, которые ввели своих читателей в заблуждение относительно своей идентичности, например, по той причине, что те обманывали читателей для их же блага. Остальные читатели могут оказаться более готовы признать, что эти авторы нарушали древние этические стандарты и лучше всего описываются тем словом, которое я здесь уже употреблял, – подделыватели.

5. Подлоги в конфликтах с иудеями и язычниками

В Новом Завете приведены такие слова Иисуса: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч» (Мф 10:34). Никогда не было сказано большей правды. В наше время многие христиане считают свою религию миролюбивой, и она действительно должна быть такой и часто себя такой показывала. Но любой хотя бы немного знакомый с историей человек знает, как жестоки бывали христиане, поддерживая в разные века всякую несправедливость, захваты, войны, Крестовые походы, погромы, инквизицию, холокост – всё во имя своей веры. Возможно, все те христиане, которые стояли за этим злом, плохо знали свою веру; возможно, они нарушали принципы собственной религии; возможно, они оказались оторваны от миролюбивого учения Доброго Пастыря. И никто не смеет отрицать то удивительное добро, которое творилось во имя Христа, бесчисленные акты бескорыстной любви и поразительные жертвы, совершенные ради помощи нуждающимся. Но при этом лишь немногие религии за всю историю человечества выказали большую склонность к конфликтам, чем религия, основанная на проповеди Иисуса, который согласно своему слову действительно принёс меч.
Некоторые ранние христиане понимали, что их религия будет основана на конфликте. Автор новозаветного Послания к Ефесянам, якобы Павел, говорит своим читателям «облечься во всеоружие Божие» (Еф 6:10–20). Их борьба была не против смертной плоти, «но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных». Чтобы противостать этим мироправителям тьмы, христиане должны были облечься в броню праведности, взять щит веры, шлем спасения и «меч духовный, который есть Слово Божие». Таким образом, подразумевалась битва не с врагами в человеческом обличье, а с духовными силами, ополчившимися на Бога. Но всё равно это была битва.
Поразительно, что в своём наставлении о христианском «оружии» автор Послания к Ефесянам советует читателям «препоясать свои чресла истиною» (6:14). Истина была важна для этого писателя. Сначала он ссылается на Евангелие как на «слово истины» (1:13). Потом говорит, что «истина в Иисусе», и наставляет своих читателей «говорить истину ближнему своему» (4:21,25). Он также заявляет, что «плод Духа состоит в истине» (5:9). Как странно это выглядит при том, что он обманул читателей послания относительно своей личности. Книга была написана от имени Павла человеком, который прекрасно знал, что он не Павел. Ложно выступая под именем непререкаемого христианского авторитета, этот защитник истины создал псевдоэпиграф, «ложно надписанную книгу». Это самое мягкое, как назвали бы её античные критики, если бы они знали, что автором был не Павел. Так что некоторые христиане выступили на битву препоясанными не истиной, а ложью. Возможно, что автор считал себя вправе лгать о своей личности. В конце концов, на карту было поставлено многое.
Христиане вступили в конфликт не только с духовными силами, но и с человеческими. Или, если постараться выразить мысль ближе к авторской точке зрения, выступившие против христиан духовные силы проявляли себя через людей, и на самом деле битва происходила именно на человеческом уровне. Как хорошо известно историкам Древней церкви, христиане той эпохи постоянно пребывали в состоянии конфликта и испытывали нападения со всех сторон. У них были противоречия с иудеями, которые считали их взгляды ошибочными и искажающими традиции предков. У них были противоречия с языческими народами и их правителями, которые видели в христианстве тайную секту, представлявшую угрозу для государства. И у них были неистовые и ожесточённые споры друг с другом, поскольку различные христианские учителя и группы доказывали, что именно они и только они обладают полнотой истины, а остальные христианские учителя и группы абсолютно неправильно понимают то, что было открыто Христом в дни его земной жизни.
Во всех этих битвах «всеоружие Божие» включало оружие обмана. Подлог использовался тем или иным христианским автором как для отражения нападок иудеев и язычников, так и для нанесения ударов по взглядам других христиан, имевших альтернативное понимание веры. В этой главе я рассматриваю конфликты с внешними, то есть иудеями и язычниками, которые противились христианской вере. В следующей главе я рассмотрю внутренние христианские конфликты, разъедавшие церковь с самого начала.

Иудейская реакция на христианскую проповедь

Многие современные консервативные христиане не в состоянии понять, почему иудеи не принимают Иисуса в качестве мессии. Это же так очевидно для христиан. Ветхий Завет предрёк, каким будет мессия. Иисус вполне соответствовал этим пророчествам. Так что он, несомненно, мессия. Ветхий Завет говорит, что он будет рождён от девы (Ис 7:14), в Вифлееме (Мих 5:2); что ещё ребёнком бежит в Египет, а потом вернётся (Ос 11:1); что вырастет он в Назарете, так что назовут его назореем (Ис 11:1). Предречено его служение в Галилее (Ис 9:1–2) и то, что он будет великим целителем (Ис 53:4). Предсказаны его триумфальный вход в Иерусалим под шумное одобрение толпы (Ис 62:11; Зах 9:9), очищение им храма (Иер 7:11) и его отверженность иудейскими правителями (Пс 118:22–23). Самое важное – предсказано его распятие за чужие грехи и славное воскресение из мёртвых (Псс 22;110; Ис 53).
Иисус исполнил все предсказания. Почему иудеи этого не видят? Это же в их собственном Писании! Они что, читать не умеют? Они слепые? А может, тупые?
Конечно, правда в том, что на протяжении всей своей истории иудеи были не более неграмотны, слепы или глупы, чем христиане. Обычный ответ иудеев на христианские заявления об исполнении пророчеств на Иисусе гласит, что те фрагменты из Писания, на которые христиане обыкновенно ссылаются, и пророчествами не являются, и о мессии ничего не говорят. И если посмотреть на этот спор со стороны, то придётся признать, что возражения иудейских читателей имеют смысл. Например, слово «мессия» ни разу не употребляется в пассажах, якобы предсказывающих смерть и воскресение Иисуса. Многих христиан это удивит, но достаточно просто самостоятельно прочитать Ис 53, чтобы убедиться в этом.
Большинство древних иудеев отвергало мессианство Иисуса по той простой причине, что Иисус совершенно не был похож на того мессию, которого ожидали иудеи. Следует подчеркнуть, что множество иудеев Древнего мира отнюдь не сгорало от нетерпения увидеть мессию, точно так же, как это происходит с большинством современных иудеев. Но во времена Иисуса существовали группировки глубоко религиозных иудеев, которые ожидали, что для спасения из их серьёзного положения Бог даст им мессию. Все эти группировки, конечно, основывали свои ожидания на Еврейской Библии, но среди этих ожиданий бытовали разные представления о спасителе мессии .
Само слово «мессия» происходит от еврейского слова, которое переводится как «помазанник». Изначально оно использовалось в Еврейской Библии по отношению к таким царям Израиля, как Саул, Давид или Соломон. При восшествии царя на престол его голову в буквальном смысле помазывали маслом, что служило видимым знаком сообщения ему особого Божьего благоволения (см., напр., Псалом 2). Уже прошло много времени, как у Израиля не было своих царей, и некоторые иудеи ожидали, что Бог ещё даст им помазанника, подобного великому царю прошлого Давиду, и который так же, как Давид, поведёт израильские армии против врагов и восстановит самостоятельное израильское царство. Ожидаемый царь и должен был быть мессией – целиком и полностью человеческим существом, могущественным воином и великим правителем Божьего народа.
Другие иудеи, мыслившие более мистически, считали, что мессией будет сверхъестественная личность, посланная с небес – что то вроде вселенского судии, который свяжет врагов непреодолимой силой и установит на земле царство, управляемое Божьим избранником. А были и такие иудеи, которые не обращали внимания на политическое положение Израиля и концентрировались только на его религии. Эти считали, что будущий правитель народа будет могущественным священником, который наделит людей Израиля силой, научив их правильному пониманию закона иудейского. Он будет править Божьим народом при полном соблюдении требований, предъявленных Богом в Писании.
Короче говоря, существовали довольно разнообразные представления о том, какой должна быть личность помазанника – мессии. Но была у них одна общая черта: сторонники всех этих концепций согласно считали, что это будет личность грандиозная и могущественная, которой сам Бог даст силу ниспровергнуть врагов и власть править Божьим народом.
С другой стороны, мессией провозглашали Иисуса его последователи. А кем был Иисус? Малоизвестным проповедником из галилейской глуши, который задел правящие власти, в результате чего подвергся публичному унижению, пытке и казни на кресте, как низкий преступник. С точки зрения большинства евреев, трудно было бы представить кого то, кто подходил бы на роль мессии меньше Иисуса из Назарета.
Но христиане то утверждают именно то, что Иисус и есть мессия. Первые христиане уверовали в это потому, что поверили в его настоящее, физическое воскрешение Богом из мёртвых. Бог показал, что Иисус не был лишь низким преступником или бессильным проповедником. Бог действительно наделил его силой преодолеть величайшего врага всего сущего – саму смерть. Иисус вознёсся на небеса и сейчас восседает по правую руку от Бога, ожидая момента, когда вернётся и установит свою власть над всей землёй. Согласно этому раннехристианскому взгляду, иудейское ожидание мессии было верным. Мессия сокрушил бы врагов Божьих, явив на них свою силу. Но прежде ему нужно было победить злейших врагов – свирепые силы греха и смерти, выступающие против Бога и его народа. Грех был побеждён Иисусом на кресте, а смерть была побеждена его воскресением. Следовательно, он и есть мессия. И он вернётся, чтобы закончить начатое дело.
Таким образом, последователи Иисуса нашли в Писании предсказания не только значимых моментов «второго» пришествия мессии, но и значительных событий его «первого» явления. Они перебрали все тексты Писания в поисках пассажей, которые можно было бы применить к рождению, жизни, смерти и воскресению Иисуса. Христиане были уверены, что все эти пассажи (рождение в Вифлееме от девы, торжественный вход в Иерусалим, смерть за чужие грехи и т. д.) говорят об Иисусе, потому что Иисус – мессия, а в Писании должны были быть пророчества о мессии. Тем не менее большинство иудеев не разделяли их уверенности, потому что фактически ни один из этих пассажей не говорил о мессии, еврейская Библия нигде не говорит, что пришествий мессии должно быть два, а жизнь Иисуса была чем угодно, но только не славной жизнью помазанника Божьего.
Поэтому с самого начала возникли глубокие и сложные конфликты. Численно иудеи сначала значительно превосходили христиан и могли легко подавить их. Но христиане постоянно отвечали на выпады и не прекращали спорить. Спорить, и спорить, и спорить. Помимо прочего, многие иудеохристиане не могли понять, почему иудеи нехристиане не видят и не принимают «факта» мессианства Иисуса. Все доказательства были здесь, прямо в Писании! Когда боевые порядки противоборствующих сторон сошлись вплотную и стали применять более жёсткие приёмы, христиане принялись утверждать, что иудеи, которые отвергают Иисуса, несут за его смерть такую же ответственность, как и иудейские правители, непосредственно призывавшие к его казни. Отвержение Иисуса стало равноценным его убийству.
Таким образом, иудеи нехристиане стали известны как христоубийцы – народ, убивший своего мессию. Они явно не поняли собственное Писание и отвергли своего Бога. В результате Бог отверг их.
Именно в этом контексте возникло большое количество полемической литературы у обеих сторон, особенно у христиан. Некоторая её часть сохранилась. Послание, приписываемое спутнику апостола Павла Варнаве, говорит, что иудеи никогда не понимали свою религию правильно, поскольку толковали закон Моисея буквально, а не образно, и поэтому Ветхий Завет – это христианская, а не иудейская книга. Сочинение Иустина Философа – известного христианского мученика второго века, в котором он спорит с еврейским раввином и показывает ему ошибки его интерпретации его же Писания. Поучение Мелитона Сардийского, христианского епископа конца второго столетия, где сказано, что иудеи не просто отвергли своего мессию, но убили его, Сына Божия, и через это стали виновны в богоубийстве, поскольку убили самого Бога. И так далее.
Среди работ, написанных христианами в этой полемике, были и подлоги – книги, написанные под именем авторитетных личностей прошлого, которые были призваны показать яркую истинность христианства и страшное заблуждение иудеев. В частности, было немало подлогов, в которых подчёркивалась истинная природа Иисуса – говорилось, что он был божеством, а не простым смертным, и это признавалось самими римскими властями. В этих сочинениях ответственность за распятие Иисуса возлагалась не на римлян, а на иудейских правителей и даже на сам иудейский народ.

Наиболее известные подлоги

Евангелие от Петра

Мы уже обсуждали один подлог, который был предназначен отчасти и для того, чтобы отразить эту точку зрения. Евангелие от Петра (рассматривавшееся во второй главе) подчёркивает, что «никто из иудеев» не пожелал умыть рук в знак своей невиновности в крови Иисуса. Согласно изложенной в нём версии, казнить Иисуса приказал иудейский царь Ирод, а не Пилат. А иудейский народ впоследствии раскаивается в убийстве Божьего избранника и признаёт, что теперь Бог обязательно накажет их и принесёт разрушение святому граду Иерусалиму. Здесь имеется в виду война с римлянами в 70 г. н. э., в результате которой восставшие иудеи были разгромлены, городские стены разрушены, а храм сожжён.
Евангелие от Петра, написанное около 120 г. н. э., является одним из самых ранних евангелий постновозаветного периода. Со временем популярность антииудейских евангельских подлогов росла, особенно когда христианство достаточно окрепло, чтобы более веско утверждать свою силу.

Евангелие Никодима

Одно из самых занимательных Евангелий принадлежит окончанию того периода, который я рассматриваю в этой книге, то есть концу первых четырёх столетий христианства. Это долгое повествование о суде над Иисусом, о его смерти и воскресении, которое ложно претендует на авторство не кого иного, как Никодима – раввина, хорошо известного христианам по его заметной роли «тайного» последователя Иисуса в Евангелии от Иоанна (Ин 3:1 15) . В Средние века Евангелие Никодима стало невероятно популярной и влиятельной книгой. Оно имело широкое хождение на Латинском Западе и распространялось в переводах практически на все языки Западной Европы. Конечно, никто не сомневался, что книга написана самим Никодимом. Но вероятнее всего её написание приходится на четвёртое столетие, т. е. три столетия спустя после его смерти (если мы считаем его исторической личностью). Книга вполне может основываться на историях, которые устно пересказывались в течение столетий, прежде чем были записаны.
В начале Евангелия указывается, что изначально оно было написано на еврейском языке. На самом же деле, по всей видимости, оригинальным языком сочинения был греческий. Но заявляя о еврейском происхождении текста, настоящий автор, кто бы им ни был, сообщает книге дух подлинности, как бы показывая и древность повествования, и то, что оно основано на свидетельстве очевидцев.
В неисторичности этого текста нет никаких сомнений: он явно основан на поздних легендах о последних часах жизни Иисуса, его смерти и воскресении. Книга написана с целью показать невиновность Пилата в совершённой казни и полную виновность иудейских правителей и народа, причём последние, отвергнув Иисуса, отвергли самого Бога.
Божественность Иисуса демонстрируется в самом начале повествования, в одной из самых интересных и занятных сцен. Ещё до судебного разбирательства еврейские правители приходят к Пилату и пытаются убедить его, что Иисус виновен в различных преступлениях и должен быть осуждён. Пилат посылает за Иисусом гонца. В зале, куда должен прийти Иисус, стоят два знаменосца с римскими военными штандартами, на которых изображён «божественный» цезарь. Когда Иисус входит в зал, штандарты склоняются перед ним, словно бы само изображение цезаря преклонилось в знак почтения.
Иудейские правители в ярости обвиняют знаменосцев, но те возражают, что не имеют к этому никакого отношения. Дескать, изображения цезаря сами по себе склонились перед Иисусом. Пилат хочет разобраться до конца и указывает иудеям самим избрать из своей среды несколько здоровяков для держания штандартов, а Иисусу выйти и зайти ещё раз. Правители выбирают двенадцать дюжих евреев, по шесть на каждый штандарт, которые держат их изо всех сил. Иисус входит опять, и штандарты снова склоняются пред ним.
Может показаться, что тут все всё поняли, но такое развитие событий повредило бы сюжету. Напуганный Пилат пытается отпустить Иисуса, но тщетно. Иудейские властители объявляют Иисуса злодеем, заслуживающим смерти. В течение разбирательства они раз за разом обвиняют Иисуса в злодеяниях и настаивают на его казни. И каждый раз Пилат отвечает, что не находит на Иисусе никакой вины, недоумевает, почему иудеи так настойчиво добиваются его смерти, и призывает их позволить ему отпустить Иисуса. Но те отказывают, по прежнему желая его смерти. Трижды они выражают свою готовность взять на себя всю ответственность словами из Мф 27:25 – «Кровь Его на нас и на детях наших».
Столетиями раньше, когда эти слова были впервые написаны в Евангелии от Матфея, они уже тогда выражали антиеврейские настроения. Произнеся их, еврейская толпа показала не только свою готовность нести вину за смерть Иисуса, но и передать эту вину будущим поколениям евреев. Эти слова веками использовались оппонентами иудеев для того, чтобы обвинить всех евреев в смерти Иисуса и отомстить им посредством страшных актов насилия. Эта яркая форма антииудаизма засвидетельствована уже здесь, в Евангелии Никодима. Еврейские правители представлены сознательно закрывающими глаза на истинную природу Иисуса. Даже император в образе штандартов кланяется ему, а множество призванных свидетелей подробно описывают чудеса, которые он сотворил как Сын Божий.
Но всё тщетно. Иисус распят по наущению иудеев и их вождей. В дальнейшем повествование показывает истинность божественной природы Иисуса. Он воскресает из мёртвых, и еврейские правители сами получают тому неопровержимое доказательство из уст надёжных свидетелей.
Итак, перед нами подлог, написанный около трёхсот лет спустя после описываемых в нём событий с целью показать, что казнь Иисуса была несправедлива, что римляне (которые к середине IV в. были на стороне христиан) не имеют к ней никакого отношения, что вина за распятие целиком лежит на евреях и что, отвергнув Иисуса, иудеи на самом деле отвергли собственного Бога. Неудивительно, что подобное повествование стало так популярно в Средние века, когда ненависть к евреям была непременной и тревожной частью христианского самосознания.

Пилатово благовестие

Большое количество сочинений приблизительно того же времени, что и Евангелие Никодима, так или иначе связано с Понтием Пилатом и его ролью в смерти Иисуса. Большинство из них написано с целью показать, что Пилат не был виноват в смерти Иисуса и что он испытывал известное сожаление после произошедших событий. Из нескольких таких текстов мы узнаём, что Пилат не только раскаялся в злодеянии, но и фактически уверовал во Христа. Из ранней церкви идея обращения Пилата как часть принятой традиции перешла в более позднее христианство. В конце концов в Коптской церкви Пилат был канонизирован в качестве святого.
С исторической точки зрения, конечно, это совершенно не соответствует действительности. Пилат известен как жестокий правитель Иудеи и после смерти Иисуса. Исторические анналы не дают поводов предполагать, что он вообще помнил о своём приказе казнить Иисуса, не говоря уже о каких то сожалениях по этому поводу. При этом смысл его позднейшей реабилитации и даже прославления в некоторых христианских церквах вполне прозрачен. Если ответственность за смерть Иисуса несёт не Пилат, то кто? Евреи. Предания о Пилате зафиксированы в ряде документов, восходящих к четвёртому столетию или ещё раньше. Некоторые из них якобы написаны самим Пилатом. Но все они, конечно, являются подлогами.

Послание Ирода Пилату

Первый документ, который мы рассмотрим, Послание Ирода Пилату, представлен как написанный не Пилатом, а его коллегой Иродом Антипой. Пилат был римским правителем Иудеи – южной части Израиля, в то время как Ирод Антипа, сын Ирода Великого (правившего в то время, когда родился Иисус), был иудейским правителем Галилеи – северной области страны. Ирод Антипа известен в основном по библейской истории, согласно которой он обезглавил Иоанна Крестителя. В позднейших преданиях о нём говорится, что его неотступно мучила совесть и он сильно сожалел о содеянном.
Именно такой случай представлен в этом подложном письме, якобы посланном от его имени Пилату . В нём Ирод сообщает, что он опечален новостью о казни Иисуса, потому что он, Ирод, хотел его увидеть и покаяться в своих злых делах. Божий суд над грешниками соответствует их преступлениям, говорит он. Им приводится странный инцидент с его дочерью, которая в буквальном смысле потеряла голову. Она играла на берегу реки, когда началось наводнение и прибывающая вода начала её уносить. Мать попыталась спасти свою дочь, схватив её за голову. Но голова отделилась от тела, и мать осталась на берегу с головой ребёнка в руках. Ирод признаёт, что это было воздаяние ему за голову Иоанна Крестителя.
Сам он страдает, гния заживо, так что, по его словам, «уже и черви лезут у него изо рта». Здесь псевдонимный автор явно путает этого Ирода с Иродом Агриппой, который умер, согласно новозаветной книге Деяний, будучи заживо съеден червями (Деян 12:23). Подобным образом несчастная судьба постигла и римского воина Лонгина, того самого, что будто бы пронзил копьём бок висевшего на кресте Иисуса. Тот оказался заключён в пещеру, куда каждую ночь приходит лев, чтобы до самого рассвета терзать его тело. Днём его тело возвращается к своему нормальному виду, и тогда лев приходит снова. Этому суждено продолжаться до скончания времён.
Однако сам получатель письма, Пилат, как представитель язычников рисуется в позитивном свете. Не язычникам, но иудеям предстоит суд за содеянное с Иисусом: «Скоро священников и правящий совет детей Израиля настигнет смерть, потому что они неправосудно наложили руки на праведного Иисуса». И тогда язычники наследуют Царство Божие, в то время как Ирод и прочие иудеи «будут сметены», потому что они «не сохранили заповедей Бога и его Сына».

Послание Пилата Ироду

Второе подложное письмо отправлено в обратном направлении – от Пилата Ироду . Может показаться, что это письмо является ответом на первое, но несмотря на своё название, Послание Пилата Ироду, и на то, что в нём упоминаются те же лица (Ирод, Пилат и центурион Лонгин), у этих писем практически нет ничего общего. Это письмо никак не соотносится с первым и даже противоречит ему в некоторых ключевых вопросах. Здесь Лонгин упоминается не как объект бесконечных мучений в расплату за содеянное, а как неофит, пришедший к вере в Иисуса после его воскресения. Собственно, суть письма и заключается в том, что когда Иисус воскрес, то в него уверовали не только Лонгин, но и жена Пилата Прокла и сам Пилат.
Согласно изложенному в письме, после того, как Пилат совершил «ужасную вещь», распяв Иисуса, он узнаёт о его восстании из мёртвых. Прокла и Лонгин идут искать Иисуса в Галилею. Там он говорит с ними, и они убеждаются в его воскресении. Пилат узнаёт, что Иисус ожил, и в глубокой скорби падает на землю. Но пред ним является сам Иисус, поднимает его и объявляет ему, что «его благословят все поколения и народы». Здесь Пилат предстаёт не кающимся язычником, а новообращённым христианином, которого будущие адепты веры будут считать благословенным.

Послание Пилата Клавдию

Есть ещё одно письмо, якобы написанное Пилатом другому представителю власти – Послание Пилата Клавдию . На этот раз оно адресовано самому императору Рима и объясняет роль Пилата в казни Иисуса. Может показаться странным, что Пилат пишет именно Клавдию, учитывая, что казнь состоялась в правление Тиберия, а Клавдий стал императором лишь через десяток лет. Возможно, поскольку письмо было сфабриковано спустя многие годы после этих событий, его настоящий автор просто не владел фактами имперской истории двухсотлетней давности (вот вы знаете, кто в 1811 г. был президентом Соединённых Штатов?).
Одним из документов, в которых сохранился текст послания, являются апокрифические Страсти Петра и Павла. В этом апокрифе рассказывается, как спустя годы после смерти Иисуса апостол Пётр и архиеретик Симон Волхв, с которым мы уже встречались раньше, предстают перед императором Нероном, по всей видимости, около 60 г. н. э. Когда император слышит о Христе, то спрашивает Петра, где о нём можно узнать больше. Пётр советует тому взять письмо, посланное Пилатом его предшественнику, императору Клавдию, и прочитать его во всеуслышание. Нерон так и поступает, и далее письмо приводится полностью.
Сама идея, что Пилат мог написать императору письмо с объяснениями относительно смерти Иисуса, была широко распространена в раннем христианстве. Упоминания о таком послании встречаются в третьем столетии у отца церкви Тертуллиана и в четвёртом веке в Церковной истории Евсевия . Возможно, эти авторы ссылаются не на то письмо, о котором говорится здесь. Вероятно, это послание было сочинено фальсификатором, который полагал, что когда то такое письмо существовало. Тематика этого короткого послания очень похожа на те, что мы рассматривали выше. Ответственность за смерть Иисуса несут злобные иудеи, и они будут за неё наказаны самим Богом. Как пишет в своём послании «Пилат»:

Из зависти наказали себя и потомков своих иудеи жестокой карой. Обещано было отцам их, что пошлёт с неба им Бог своего святого, который по праву их царём наречётся, и обещал он, что через деву его на землю пошлёт.

Согласно этому письму, своими многочисленными чудесами Иисус доказал, что он сын Божий, но иудейские первосвященники оболгали его, чтобы казнить. Затем они же (а не римские солдаты!) и распяли его. Когда он воскрес из мёртвых, то «до того злы на него иудеи были», что подкупили солдат, сказав тем объявить о похищении тела учениками Иисуса. Пилат написал это письмо, чтобы император знал правду и «не думал, будто выдумкам иудеев следует верить».

Возношение Пилата

Более пространный текст, который называется Возношение Пилата, представляет собой ещё одно письмо римского наместника императору, на этот раз Тиберию, написанное вскоре после смерти Иисуса . Это письмо гораздо больше походит на то, о котором упоминал в третьем столетии Тертуллиан: «Пилат, сам уже по своему убеждению христианин, сообщил все это относительно Христа тогдашнему императору, Тиберию» . Но всё равно сомнительно, что это именно тот документ, который он имел в виду. Учёные склонны датировать его более поздним временем, возможно, четвёртым столетием или около того. Так или иначе, его главный посыл в основном соответствует остальным подлогам, рассматриваемым в этой главе: Иисус был сыном Божиим, который творил чудеса и которого иудеи несправедливо приговорили к смерти. Пилат же во всём этом процессе был невиновен.
В начале Возношения Пилат подчёркивает, что управлял провинцией Иудеей согласно «самым мягким указаниям» императора. В этом Пилате нет ничего злого или жестокосердного! Но «все иудеи» (не только иудейские старейшины) предали в его руки Иисуса, «выдвигая против него бесконечные обвинения», хотя и «не могли ни в каком слове обличить его».
Далее Пилат указывает, что Иисус сотворил множество чудес: «слепым возвращал зрение, прокажённых очищал, мёртвых воскрешал, расслабленных исцелял» и так далее. Все эти деяния были поразительны, и Пилат признаёт их «неслыханными у богов наших». Но иудеи упорствуют, угрожают восстанием, так что Пилат приказывает его распять.
В момент смерти Иисуса всю землю покрывает таинственная тьма, а в момент воскресения сияет чудесный свет. В три часа ночи солнце светит в полную силу, в небе появляются ангелы, земля трясётся, рушатся скалы и разверзаются пропасти. Всё это означает для упрямых иудеев катастрофу:

Всю ночь, о благочестивый владыка, свет не мерк, и из иудеев многие умерли, погибнув в пропастях земных, так что и тел их не нашли. Воистину пострадали именно те из иудеев, кто говорил против Иисуса страждущего. Лишь одна синагога уцелела в Иерусалиме, а остальные, противоставшие Иисусу, поглотила земля.

Обращение Пилата

Последний пример Пилатова благовестия называется Обращение Пилата . Это не послание, а рассказ о том, что случилось с Пилатом, когда император Тиберий получил его сообщение о событиях вокруг смерти и воскресения Иисуса. По всей видимости, Обращение появилось после Возношения, но имеет с ним такие стилистические различия и фактологические расхождения, что учёные склонны считать их написанными разными авторами.
Обращение начинается с того, что послание Пилата приходит в Рим и зачитывается Тиберию в присутствии большой толпы, удивлённой землетрясением и внезапной тьмой среди бела дня, которые произошли из за распятия Сына Божия. Кесарь, «страшно разгневавшись», посылает солдат, чтобы арестовать Пилата и доставить его в Рим. Когда Пилат доставлен, император устраивает дознание и выговаривает Пилату за казнь Иисуса: «Решившись совершить злое дело, ты принёс погибель всему миру».
Однако Пилат отстаивает свою невиновность и утверждает, что «зачинщики же и виновники – иудеи». Кесарь отвечает, что даже если так, при виде всех чудес Иисуса Пилату следовало понять, что «он был Христос». Как только император произносит имя Христа, все языческие идолы в здании сената, где проходит дознание, падают наземь и рассыпаются в прах. Как и в Евангелии Никодима, боги язычников совершают смиренное поклонение божеству Христа и обращаются в ничто. В данном эпизоде это происходит при простом упоминании божественного Христова имени.
Пилат снова говорит, что дела Иисуса показали, «что сильнее он всех богов, которых мы почитаем». Но прокуратор казнил его «из за мятежа и беззакония иудеев». Тиберий и сенат голосуют за то, чтобы уничтожить еврейский народ. Армии передаётся приказ перебить иудеев, а выживших продать в рабство. Самого Пилата приговаривают к смерти за его участие в этом деле.
Но перед смертью Пилат молится Богу, вымаливая себе прощение и снова указывая на «беззаконных евреев» как на главных виновников смерти Иисуса. Когда он заканчивает молиться, голос с неба – голос самого Христа – уверяет Пилата в его спасении: «Благословляют тебя все колена и все отцы народов за то, что из за тебя исполнились все пророчества обо Мне. И во время Второго пришествия Моего ты сам будешь свидетелем». Когда палачи отрубают Пилату голову, её сразу подхватывает ангел, видимо, чтобы доставить на небеса.

Цель Пилатова благовестия

Все эти образцы Пилатова благовестия объединены одной довольно прозрачной целью. Оправдывая Пилата, они возлагают вину на весь еврейский народ, не только на его старейшин. Чем менее виновен Пилат, тем больше повинны иудеи. Согласно некоторым легендам, Пилат невиновен настолько, что становится искренне верующим последователем Христа. Бог же разгневан на иудеев и наказывает их за преступление против Сына Божия.
Эти сочинения сфабрикованы в период обострения противоречий между христианами и иудеями. Христиане осознали, что сближения с иудеями не предвидится и вряд ли большинство евреев когда либо окажется способным увидеть «истину» об Иисусе, что он посланный Богом мессия, а не какой то распятый преступник. «Истина», однако, вызвала к жизни «ложные писания». Иными словами, некоторые христиане решили сообщить истину о божественном Христе и его злых врагах, евреях, сфальсифицировав документы и назвавшись чужими именами. Христианские читатели приняли эти фальшивки за чистую монету, считая их настоящими документами эпохи, а не тем, чем они были на самом деле – поздними подделками. Авторы намеревались ввести своих читателей в заблуждение, и это им вполне удалось.

Писания Иисуса

У нас очень мало раннехристианских текстов, приписываемых Иисусу, и очень мало сведений о том, что Иисус вообще умел писать. Всё же есть несколько таких указаний, хотя они малоизвестны даже среди учёных, и пара сохранившихся текстов, якобы написанных им самим.
Одно указание содержится на страницах Нового Завета. Правда, это не оригинальный текст Евангелия от Иоанна, а вставка, сделанная одним из переписчиков в более позднее время. Это один из самых известных сюжетов об Иисусе: он и женщина, пойманная на прелюбодеянии (Ин 8:1 11).
Здесь рассказывается о том, как фарисеи привели к Иисусу женщину, которую уличили в супружеской измене. Согласно закону Моисееву, говорят они, эту женщину следует насмерть забить камнями. А что скажет Иисус? Здесь очевидная ловушка. Если он скажет: «Конечно, побейте её камнями», то нарушит собственную заповедь о прощении и милосердии. А если скажет: «Отпустите её», то нарушит закон, данный Моисеем. И что он делает? Конечно, Иисус всегда находит выход из таких ловушек, как происходит и в этот раз, когда он, склонившись, сидит и что то пишет на земле. Он поднимает лицо и говорит: «Кто из вас без греха, первый брось в неё камень», после чего снова склоняется и продолжает писать. Устыдившись своих грехов, один за другим иудеи постепенно расходятся, пока не остаётся никого, кто осудил бы женщину.
Это замечательная история, даже если изначально она и не была частью Нового Завета . Но сейчас для нас представляет интерес то, что делал Иисус, склонившись к земле. Там не сказано, что он чертил бессмысленные каракули. Там буквально сказано «писал». Употреблённое греческое слово ясно указывает на написание слов. Это самое раннее указание на то, что Иисус умел писать . В одном недавнем исследовании этого эпизода утверждается, что он был выдуман спустя годы после смерти Иисуса именно с целью показать, что тот умел писать .
Несколько мнимых сочинений Иисуса упоминаются отцами церкви. К сожалению, ни один из этих подлогов не сохранился. Например, Апостольские постановления, относящиеся к четвёртому веку, упоминают о книгах, сочинённых от имени Иисуса еретиками Симоном и Клеобием. Трудно сказать, действительно ли существовали эти книги, или они просто выдуманы, чтобы обвинить в их сочинительстве этих лжеучителей.
С другой стороны, богослов пятого века Августин говорит о письме, якобы написанном Иисусом, которое, вероятно, действительно существовало . Письмо было адресовано апостолам Петру и Павлу и описывало магическую практику. Августин без труда обосновывает подложность этого письма, поскольку Павел не был прижизненным учеником Иисуса, а стал им лишь после смерти последнего. Августин делает довольно правдоподобное предположение, что фальсификатор увидел изображения Иисуса с Петром и Павлом (одно такое можно и сейчас увидеть в римских катакомбах), и ошибочно решил, что Павел принадлежал к числу прижизненных учеников Иисуса. Исходя из этого ложного предположения, он и сфабриковал письмо, которое Иисус якобы послал Павлу вместе с Петром. К сожалению, это письмо не сохранилось .
Всё же от первых четырёх столетий сохранилась пара других сочинений под именем Иисуса. Их поддельность видна совершенно отчётливо, поскольку ясно, что ни одно из них не претендует на авторство Иисуса всерьёз. Один из этих текстов находится в сочинении о смерти и воскресении Иисуса, который называется Повестью Иосифа Аримафейского. Согласно этому совершенно вымышленному повествованию, один из распятых рядом с Иисусом разбойников получает от него прощение грехов и обещание места в раю. Прямо с креста Иисус пишет письмо херувимам, следящим на небесах за порядком, и наказывает им впустить парня внутрь, когда тот предстанет пред вратами. Это невероятно занимательное письмо, но не похоже, чтобы автор предполагал, будто читатели воспримут его всерьёз . Хотя я могу и ошибаться.
Другое сочинение Иисуса – это документ, найденный в 1945 г. в собрании гностических текстов библиотеки Наг Хаммади, подробнее о которой мы поговорим в следующей главе. Этот документ написан от первого лица, от лица Иисуса, и открывает истинный путь спасения через него и подлинный характер его распятия. Он называется Второй Трактат Великого Сифа (первый трактат, если когда и существовал, то до наших дней не сохранился). Хотя текст и выдаётся за написанный Иисусом, он написан на небесах от лица воскресшего Иисуса. Так что, строго говоря, это не то же самое, что и подлог от лица земного Иисуса.
Но одно краткое письмо, претендующее на авторство земного Иисуса, всё же сохранилось. Письмо было написано кем то, кто, по всей вероятности, действительно хотел, чтобы его читатели считали автором Иисуса. Если так, то оно по праву называется подлогом. Письмо является частью переписки между Иисусом и неким Авгарем, царём города Эдессы в Сирии. Первое упоминание об этой переписке встречается в Церковной истории Евсевия Памфила, который заявляет, что действительно обнаружил оба письма в архивах Эдессы. Евсевий указывает, что письма были написаны на сирийском, так что он сам перевёл их на греческий. Затем он полностью приводит их .
Первое письмо от «топарха Авгаря» адресовано «Иисусу, благому Спасителю». Авгарь сообщает, что наслышан о творимых им чудесных исцелениях и приходит к заключению, что Иисус должен быть либо «Богом, сошедшим с небес», либо «Сыном Божьим». В любом случае Авгарь просит Иисуса прийти и исцелить его болезнь (какую именно, он не указывает). Он добавляет, что это было бы неплохо и для самого Иисуса, поскольку царь слышал, что «иудеи ропщут на него и против него злоумышляют».
Иисус пишет в ответ, что Авгарь блажен, если уверовал в него, не видев его: «Написано обо Мне: видевшие Меня не уверуют в Меня, чтобы не увидевшие уверовали и ожили» (см. Ис 6:9; Мф 13:14–17; Ин 9:39; 12:39–40). Иными словами, люди, среди которых Иисус живёт и трудится («иудеи», помянутые Авгарем), не уверуют и не обретут жизнь, но только смерть. Далее Иисус вежливо отклоняет приглашение Авгаря посетить его в Эдессе: «Надлежит Мне исполнить здесь всё, ради чего Я послан; а когда исполню, то вознесусь к Пославшему Меня». Однако Иисус обещает, что после своего вознесения он пошлёт Авгарю одного из своих учеников, «чтобы он исцелил болезнь твою и даровал жизнь тебе и тем, кто с тобой».
Заключительная фраза, я полагаю, означает благовестие ученика, в которое они уверуют для вечной жизни. Согласно позднейшим преданиям, Иисус выполнил своё обещание царю Авгарю. В Эдессу был отправлен апостол, который исцелил царя и обратил его и весь город в веру Христову.
Переписка с Авгарем преследует ту же цель, что и «Пилатово благовестие», но гораздо более тонко. Иудеи здесь так же обвиняются в противлении Иисусу; о них говорится, что за его отвержение они не наследуют вечной жизни. Это письмо, таким образом, тоже демонстрирует враждебность по отношению к иудеям за их роль в смерти Иисуса.
Кстати будет заметить, что потом у переписки с Авгарем сложилась интересная судьба. Пока она ходила в Древней церкви, переписчики кое что меняли в ней. В некоторые уцелевшие манускрипты с письмом Иисуса добавлена такая строка: «На твоём городе пребудет благословение, так что враг никогда не овладеет им». Для граждан Эдессы это оказалось очень полезным обещанием. В конце четвёртого века богатая христианка по имени Эгерия откуда то с запада империи (из Испании или Франции) предприняла паломничество в Святую землю с намерением посетить все святые места. Во время своего путешествия она вела дневник на латыни, который дошёл до наших дней . В числе прочего Эгерия была в Эдессе и видела письма Иисуса и Авгаря, которые показал ей местный епископ.
Этот епископ рассказал, что когда город подвергся нападению армии персов, тогдашний правитель взял письмо Иисуса, в котором городу обещалась неприкосновенность, и вознёс его над городскими воротами. Нападавшие были отброшены чудесной силой письма и бежали обратно в Персию, не причинив вреда ни одной живой душе. Позднее к городским воротам была прикреплена копия письма, и с тех пор никакой враг не пытался напасть на город. Так что это оказалось очень полезное письмо, хотя бы оно и было поддельным.

Языческая враждебность христианству

Теперь, поскольку от темы враждебности ранних христиан к иудеям мы переходим к теме враждебности, которую язычники периодически проявляли по отношению к христианам, нам важно прояснить несколько распространённых ложных представлений о раннем христианстве в Римской империи. Принято считать, что с первых своих дней христианство было противозаконно, что христиане не могли открыто исповедовать свою веру под угрозой государственного преследования и что в результате им приходилось скрываться, например, в римских катакомбах. Но, оказывается, всё это не соответствует действительности. Строго говоря, христианство было противозаконно не более чем любая другая религия. Большую часть времени на большей части территории империи христиане могли совершенно спокойно исповедовать свою веру. Причины «залегать на дно» возникали редко.
Это правда, что язычники иногда проявляли враждебность к христианам, которые казались им подозрительными и, возможно, неблагопристойными, как и большинство появлявшихся в империи «новых» религий находило своих противников. Но первые двести лет не было никаких императорских указов, направленных против христианства, никаких заявлений о его незаконности или попыток уничтожить в масштабе империи. Ни один римский император не делал ничего подобного до 249 г. н. э., когда император Деций устроил преследование христиан по всей империи.
До Деция гонения имели только местный характер. Чаще они были результатом скорее насилия толпы, чем официального преследования, организованного местными властями. А если власти их и устраивали, то обычно для умиротворения народных масс, не желавших терпеть в своей среде христиан. Но из за чего они их не терпели?
С точки зрения язычника для этого много причин. Вероятно, самая важная из них заключена в том, что язычники обычно поклонялись своим богам в расчёте на их помощь в обретении земных благ: мира, безопасности, процветания, здоровья, еды и питья, дождя, урожая, детей и всего остального, что обеспечивало жизнь и придавало ей смысл. А взамен языческие боги не требовали многого. Например, они не заставляли на самом деле «верить» в них, и у них не было сложных правил, которые следовало выполнять. Боги лишь требовали, чтобы им служили установленным порядком: люди должны были устраивать традиционные жертвоприношения, которые давно стали частью их культа, и произносить надлежащие молитвословия.
Если люди поклонялись богам, то и боги заботились о людях. Это была простая и полезная договорённость. Но что происходило, когда богам не служили, когда их игнорировали или вовсе презирали? Ну, тогда всё было плохо. Разгневанные боги могли сделать жизнь невыносимой; они могли принести войну, засуху, стихийные бедствия, разрушение и смерть. А как было людям реагировать, если любая из подобных катастроф обрушивалась на них? Их естественным предположением было то, что кто то из богов гневается и его нужно умиротворить.
Если внутри сообщества некая группа людей отвергает поклонение богам, доказывает, что боги не существуют, объявляет их злыми демонами или просто отказывается соблюдать минимальные требования их общественного почитания, то когда данное сообщество поражается бедствием, эта группа обвиняется в первую очередь. Именно такой группой и была христианская церковь. Другие религии соблюдали заповеданные предками старинные традиции поклонения богам. Даже на иудеев смотрели вполне благосклонно, хотя они поклонялись только одному своему Богу. О них знали, что они совершают жертвы за благополучие императора (то есть скорее за него, чем ему), и это считалось достаточным. Кроме того, их традиции были известны как древние и священные, а сами они вели себя мирно, никому не причиняли вреда и держались в основном своего круга. Так что иудеи спокойно воспринимались в качестве исключения из того правила, что местным и имперским божествам следует воздавать поклонение.
А вот христиане в качестве такого исключения не воспринимались. Христиане в основном состояли либо из иудеев, которые больше не следовали старинным иудейским традициям (и в каком смысле тогда они были иудеями?), либо из язычников, которые оставили служение богам ради служения Богу Иисуса. Христиане полностью отказались от поклонения богам, обеспечившим величие государства и давшим всё хорошее, что нужно в жизни. Если общество, в чьей среде находились такие христиане, поражало бедствие, то последние становились естественным козлом отпущения. Накажи христиан и верни расположение богов. Вот известные строки Тертуллиана о христианах, становившихся объектом гонений всегда, когда с обществом случалась беда:

…они, христиане, виновники всякого общественного бедствия, всякого народного несчастия. Если Тибр вошёл в стены, если Нил не разлился по полям, если небо не дало дождя, если произошло землетрясение, если случился голод или эпидемия; то тотчас кричат: христиан ко льву .

Кроме того, в отказе христиан от участия в богослужениях, поддерживавшихся государством, часто виделось политическое заявление о безразличии к благополучию государства. Это воспринималось как антиобщественное и опасное поведение. Другие аспекты христианской религии только укрепляли подозрения. Во первых, христиане поклонялись распятому человеку, то есть кому то, кто был осуждён государством. Разве это тоже не род политического заявления о том, что христиане смеются над судом государства? И помимо того, разве не сумасшествие – оставить испытанную истинную религию государства для того, чтобы поклоняться распятому преступнику?
Другая проблема была в том, что в отличие от иудаизма, христианство было совершенно новым явлением. Люди Древнего мира ничто не любили так, как старину, и ничто не могло рекомендовать религиозное или философское лучше, чем указание на его древнее происхождение. Старое пользовалось уважением, а новое – подозрением. А чем было христианство? Это было поклонение человеку, жившему совсем недавно, в «современности». Как это вообще могло считаться чем то истинным?
Эта новая религия казалась не только опасной и лживой, ещё она выглядела безнравственной и извращённой. Христиане не проводили открытых собраний со свободным доступом. Не было никаких церковных зданий, открытых по воскресным утрам для всех, кто пожелает больше узнать о новой вере. На протяжении первых двух веков церкви почти всегда устраивались в частных домах, как и проводившиеся там собрания носили частный характер. Допускались только христиане. Соответственно, остальными религия воспринималась в качестве тайной. Мало того – в обществе ходили слухи о том, что происходило на этих собраниях.
С одной стороны, поскольку большинство христиан принадлежало к низшим, рабочим слоям, будничные собрания обычно проводились либо до начала рабочего дня, перед рассветом, либо по его окончании, уже после заката, то есть в темноте. Об этих ночных собраниях поговаривали, что проводятся они людьми, называющими друг друга «братьями» и «сёстрами», что они «любят друг друга» и «приветствуют один другого поцелуем». И что они периодически устраивают «вечери любви», на которых славят любовь их бога к ним и свою любовь друг к другу. Можно ли придумать что то лучшее, чтобы дать пищу слухам? О христианах, собрания которых не были публичны, думали, что они занимаются развратом и кровосмесительством – братья и сестры объедаются и, видимо, напиваются, а потом в темноте справляют любовные оргии.
Хуже того, говорили, что на этих оргиях христиане едят плоть Сына Божия и пьют его кровь. Поедание плоти и крови ребёнка? Вдобавок к инцесту христиан обвиняли в детоубийстве и каннибализме – что они убивали младенцев и съедали их.
Эти обвинения могут выглядеть чрезвычайно натянутыми, но именно они обычно выдвигались против христиан их недругами из числа язычников. В раннехристианском сочинении Октавий, написанном в третьем столетии Минуцием Феликсом, мы читаем о язычнике, который выражает своё отвращение к тому, что происходит на ночных христианских собраниях. Согласно Минуцию Феликсу, этот взгляд восходит к известному языческому учёному Фронтону, учителю императора Марка Аврелия:

В день солнца они собираются для общей вечери со всеми детьми, сёстрами, матерями, без различия пола и возраста. Когда после различных яств пир разгорится и вино воспламенит в них жар любострастия, то собаке, привязанной к подсвечнику, бросают кусок мяса на расстоянии большем, чем длина верёвки, которою она привязана: собака, рванувшись и сделав прыжок, роняет и гасит светильник… Таким образом все они, если не самым делом, то в совести делаются кровосмесниками, потому что все участвуют желанием своим в том, что может случиться в действии того или другого .

Но это еженедельное мероприятие меркнет в сравнении с их периодическими священными трапезами, совершаемыми в обществе новообращённых христиан:

То, что говорят об обряде принятия новых членов в их общество, известно всем и не менее ужасно. Говорят, что посвящаемому в их общество предлагается младенец, который, чтоб обмануть неосторожных, покрыт мукою: и тот обманутый видом муки, по приглашению сделать будто невинные удары, наносит глубокие раны, которые умерщвляют младенца, и тогда, – о, нечестие! присутствующие с жадностию пьют его кровь и разделяют между собою его члены. Вот какою жертвою скрепляется их союз друг с другом, и сознание такого злодеяния обязывает их к взаимному молчанию. Такие священнодействия ужаснее всяких поруганий святынь .

Вот от такого рода обвинений и приходилось защищаться христианам. Если местные толпы верили в подобные вещи, то неудивительно, что они враждовали с христианами, порою применяя насилие.
И если массы были против тех людей, которые принадлежали новой религии, то какой выбор был у местных властей, кроме как тоже противодействовать им? Местные гонения на христиан имели целью не столько их наказание, сколько возвращение в лоно истинной веры через отречение от своей религии. Поэтому почти во всех ранних историях о христианских мучениках мы видим судей, которые упрашивают христиан отречься от их веры . Цель властей была не в том, чтобы причинить христианам страдания, а в том, чтобы убедить их перестать быть христианами. В христианах виделась угроза как политическому здоровью империи (поскольку они навлекали гнев и отмщение богов), так и общественному строю из за их якобы чрезвычайно аморального поведения.
Конечно, христиане защищали себя от подобных обвинений и делали это по разному. Начиная со второй половины второго столетия, некоторые язычники интеллектуалы стали принимать новую веру. Это было новое поколение христиан: грамотные, высокообразованные, обладающие навыками красноречия, способные выдвигать взвешенные философские аргументы, в том числе в письменном виде, и желающие защищать свою веру публично. Эти интеллектуальные защитники веры получили общее название «апологетов». Как мы помним, это слово происходит от греческого ἀπολογία и означает «оправдание». Среди наиболее известных христианских апологетов второго и третьего столетий были мученик Иустин Философ из Рима, Афинагор из Афин, Тертуллиан из Карфагена и Ориген из Александрии.
Эти авторы убеждали всякого, кто был готов их слушать, что христиане не только не представляют угрозы государству, но, наоборот, полностью поддерживают его. Государство жило и процветало не благодаря жертвам, приносимым мёртвым идолам, а благодаря молитвам живому Богу, чья власть и держава распространялись на всё. Поклонение распятому человеку не могло рассматриваться как измена государству. Напротив, такой представитель государства, как Понтий Пилат, сам ясно заявил о невиновности Иисуса. Смерть Иисуса была ошибкой судебной системы, ответственность за которую несут упрямые иудеи, отвергшие своего мессию и, соответственно, своего Бога. За это и Бог отверг их, отдав предпочтение своему верному народу – христианам. Таким образом, христианство представляло собой не «новую», а вполне древнюю религию. Фактически оно явилось истинным выражением древнего иудаизма, религии более старой, чем любой языческий миф или философия.
Согласно некоторым апологетам, лучшие из языческих философов разделяли те взгляды, которые более отчётливо представлены христианской идеей о едином истинном Боге, явившем себя в своём сыне Иисусе. Сам Иисус исповедовал высочайшие нравственные принципы, и его последователи в этическом плане стояли выше любых других людей. Конечно, младенцев они не убивали; они не позволяли даже аборты. Конечно, они не занимались каннибализмом; они были чрезвычайно осмотрительны в вопросах еды и не позволяли себе обжорства или пьянства. Конечно, они не занимались кровосмесительством; их любовь друг к другу была целомудренной. Более того, многие из них сохраняли целомудрие на всю жизнь, даже вступая в брак. Конечно, они не поощряли блуд и супружеские измены; греховным считался не только секс с кем бы то ни было помимо супруга, но и сама мысль о нём.
Короче, христианство описывалось апологетами как респектабельная с философской точки зрения, древняя и высокоморальная религия, противостоявшая ложным религиям язычников и иудеев. Со временем эта мысль была воспринята, и всё больше язычников переходили в христианство. Наконец, когда христианство стало религией империи, взгляд апологетов сделался очевидным и общепринятым. Однако до того христианам пришлось побороться за свои религиозные верования и практики. И одним из способов борьбы была литературная деятельность, которая включала в себя совершение подлогов.

Некоторые подлоги, оставившие наибольший след

Несколько ранее рассмотренных подлогов

Ряд подлогов из числа ранее рассмотренных нами тоже служили апологетической защитой веры против языческих нападок. Здесь стоит отметить один момент, о котором я раньше не говорил. Было бы ошибкой думать, что автор создаёт подлог лишь с какой то одной единственной целью. С обычными книгами дело обстоит иначе, и подлоги в этом отношении ничем от них не отличаются.
Вот эта книга, которую я сейчас пишу, – в чём её цель? Фактически их много. Я хочу проинформировать своих читателей о важном литературном феномене древности. Я хочу исправить ошибки, допущенные другими учёными при обсуждении этого феномена. Я хочу, чтобы читатели глубже задумались о роли лжи и обмана в истории христианской религии. Я хочу показать парадоксальность того факта, что исторически ложь и обман использовались для установления «истины». Я хочу, чтобы читатели поняли, что подлоги могут встретиться в Новом Завете. Я хочу рассказать интересные истории о занимательных и относительно малоизвестных сочинениях древности. Я хочу развлечь своих читателей. То есть я хочу решить много задач. Вряд ли какое то сочинение имеет только одну цель. Так же и с подлогами. Как правило, они многофункциональны.
К примеру, возьмём группу сочинений, которую я назвал «Пилатово благовестие». Их общей целью было показать, что только иудеи несут ответственность за смерть Иисуса. Этой цели их авторы добиваются, делая довольно сильный акцент на том, что римский наместник Понтий Пилат объявил Иисуса свободным от всех выдвинутых против него обвинений. Позволяя христианским читателям видеть в иудеях злобных христоубийц, этот акцент воспитывает христианский антисемитизм. Но он же и защищает христиан от направленных против них нападок язычников. В ответ на обвинения язычников, в которых те называли Иисуса осуждённым преступником законов римского государства, христиане могли отвечать, что это неправда, что назначенный Римом наместник Иудеи нашёл Иисуса невиновным и распял его только потому, что его вынудили преступные иудеи. Ни Иисус же, ни его последователи преступниками не были.
Или взглянем ещё раз на переписку апостола Павла с римским философом Сенекой. На поверхностном уровне эти письма просто удовлетворяют христианское любопытство. Разве мог самый выдающийся богослов молодой религии не быть известен другим современным ему великим мыслителям? Вот эти письма и показывали, что Павел не только был известен, но и глубоко уважался самым великим мыслителем, несравненным Сенекой. Но кроме удовлетворения любопытства переписка выполняла и апологетическую роль, поскольку показывала христианство не захолустной религией бедных крестьян, а высоко ценимой философской традицией. Насколько высоко она ценилась? Величайший римский философ первого столетия чтил апостола Павла и восхвалял его необычайные прозрения.
Иным образом некоторые из ранних христианских посланий – речь идёт о новозаветных посланиях, написанных якобы Петром и Павлом, – вполне могли послужить для отражения атак со стороны противников от язычества. Для примера возьмём Первое послание Петра. Это письмо, в котором псевдонимный автор, выдающий себя за Симона Петра, ободряет страдающих христиан Малой Азии. Но послание имеет в виду не только приободрить, но и дать христианам защиту от обвинений, которые заставляют их страдать.
Например, о христианах говорят, что они против властей, и тогда автор призывает своих читателей: «Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, – ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей» (1 Пет 2:13–15). Язычники также обвиняли христиан в вопиюще аморальной жизни, и автор призывает: «Прошу вас… удаляться от плотских похотей, восстающих на душу, и провождать добродетельную жизнь между язычниками, дабы они за то, за что злословят вас, как злодеев, увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения» (2:11–12). Язычники объявляют христиан социально опасными, поэтому автор велит рабам повиноваться своим хозяевам, жёнам повиноваться мужьям, мужьям быть внимательными к жёнам и всем вести себя достойно: «Не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте» (3:9). Поскольку эти наставления исходят якобы от самого Петра – самого значительного из глав Древней церкви, – они имеют особое значение для представления сути христианского послания миру с самого начала христианства.
Совсем другую задачу выполняло рассмотренное нами подложное Евангелие Никодима. В древности оно иногда называлось Деяния Пилата, поскольку главным участником событий вокруг смерти Иисуса, описанных в первой половине текста, и является сам римский наместник Понтий Пилат. Конечно же, это сочинение весьма сочувствует как Иисусу, так и Пилату. Иисус невиновен во всех тех наветах, что выдвинуты против него, а Пилат раз за разом возвещает его невиновность, признавая божественный характер чудес и жизни Иисуса, и в конце концов приказывает его казнить лишь под давлением врагов Иисуса – иудеев.
У нас есть возможность выделить более точную цель написания этой книги. Согласно Евсевию, в 311 году язычниками была сочинена антихристианская книга под названием Деяния Пилата. Это сочинение рисовало Иисуса в самом неприглядном виде, доказывало, что он получил по заслугам, и всё это как бы глазами Пилата. Римский император Максимин Дайя был так впечатлён книгой, что снабдил ею все общественные места империи и указал использовать её в школах для обучения детей чтению .
Таким образом, языческая книга Деяния Пилата стала невероятно популярной и распространённой. И разве случайно через несколько лет появилась альтернативная версия Деяний Пилата, в которой Иисус изображался неповинным и где Пилат всячески поддерживал Иисуса, провозглашая его божественность, а не заслуживающую смерти виновность? По мнению многих учёных, те Деяния Пилата, что мы имеем (известные также под именем Евангелия Никодима), были написаны именно в ответ на языческие Акты Пилата, чтобы возразить им и исправить недоразумение.

Книги Сивиллы

В Древнем Риме верили, что в отдалённом прошлом жила прорицательница по имени Сивилла. Жила она чрезвычайно долго – тысячу лет, по словам поэта Овидия . Согласно древнему преданию, Сивилла в стихотворной форме писала обширные пророчества, которые не просто предрекали будущее, а говорили правителям Рима, что им делать в кризисные времена. Разные предсказания, считавшиеся Сивиллиными, годами собирались и хранились в одном из самых священных мест Рима – храме Юпитера Капитолийского. Была назначена группа жрецов, названная «квиндецимвирами» (от лат. «пятнадцать»), чтобы хранить эти тексты и по приказу римского сената толковать их, когда в том настанет нужда. По свидетельству сохранившихся записей, к оракулам Сивиллы, как их называли, в период между 500 и 100 гг. до н. э. обращались около пятидесяти раз по случаю чумы, голода или чудесных знамений (то есть когда происходили события, видевшиеся весьма необычными или сверхъестественными), чтобы узнать, что пророчица сказала об этом и что в связи с этим следует сделать .
В 83 г. до н. э. произошло большое несчастье – храм Юпитера сгорел вместе со всеми книгами пророчеств. Сенат приказал собрать все возможные копии оракулов из разных мест, особенно из города Эритреи, после чего была предпринята попытка восстановить оригинальные тексты. Потом погибли и они. Сегодня нам известно только два кратких речения, вероятно, принадлежащих этой второй группе оракулов, и неизвестно ни одного речения из первой группы.
Предание о жившей некогда языческой прорицательнице, которая могла верно предсказывать будущее, обладало такой силой, что впоследствии разные народы не могли устоять перед искушением создать оракулы от её имени, особенно иудеи и, позже, христиане. Как я уже говорил, иудеи были широко расселены по всей империи. При этом им иногда приходилось отстаивать свои права на сосуществование с язычниками и защищать свою религию от их нападок. Подделка оракулов Сивиллы давала иудеям возможность от имени самой древней пророчицы заявить о древности своей религии и её совместимости с лучшими из языческих верований.
Несколько сфальсифицированных иудеями оракулов Сивиллы были объединены в сборник, позже перенятый неизвестными христианскими авторами . Эти писатели изменили несколько оракулов, вставив в них свои собственные христианские «пророчества», и добавили в сборник несколько совершенно новых оракулов. Эта христианизированная версия Оракулов Сивиллы дошла до нас через столетия, так что и сегодня у нас есть её двенадцать книг.
Иудейская и христианская фальсификация с именем Сивиллы формировалась на протяжении около семисот лет, а окончательный вид ей придал один византийский учёный христианин около VI в. н. э. Из за путаницы с тем, как они переписывались, эти двенадцать книг пронумерованы не вполне последовательно, как книги 1–8 и 11–14. Некоторые из них – иудейские, некоторые – иудейские с пространными христианскими вставками (например, книги 1–2 и 8), а остальные – полностью христианские (книга 6 и, возможно, 7). Христианские части сфабрикованных оракулов предсказывают приход Христа и нападают на иудеев, которые не смогли уверовать в того, кому было суждено прийти.
Просто для примера того, что собой представляет данный апологетический подлог, заглянем в первую книгу (в основном иудейскую, с христианской вставкой в конце). Книга начинается с обещания Сивиллы:

С самых истоков начав, возвещу я судьбу поколений,
Все по порядку скажу от первого века и дальше,
То, что случилось уже, что есть и что впредь ожидает
смертных людей …

То есть перед нами достойная доверия древняя языческая пророчица, которая откроет будущее. После повести о создании мира и жизни всех человеческих поколений Сивилла продолжает, в той самой христианской вставке, следующим предсказанием:

Сын Его к людям придёт, уподобившись обликом смертным,
В плоть облечён, как и все на земле… … вечную жизнь Он укажет
Избранным и принесёт огонь на века нечестивым.
Станет тогда же лечить больных Он и немощных телом –
Всех, кто поверил в Него и свои возложил упованья.
Видеть слепые начнут, хромые пойдут без поддержки,
Те, кто не слышал, услышат, и вновь залепечут немые.

Но – говорит она далее:

Будет Израиль плевать на Него из уст нечестивых
Яда полной слюной и бить по щекам Его станет.

Одна из самых ярких частей среди сохранившихся Сивиллиных оракулов – очень короткая шестая книга, представляющая собой гимн Христу:

Сына Бессмертного Бога пою я, великого в славе,
Кто ещё не был рождён, когда Всевышний Родитель
Трон Ему уготовил…

Далее гимн говорит о его славном пришествии в мир, его отвержении и последствиях для Израиля, который ожидают тяжкие страдания:

Ибо в безумии ты своего не узнал Господина,
К смертным пришедшего людям, Которого тернием колким
Ты увенчал, примешав к дерзновению чёрную злобу
В сердце своём, и сулит тебе это тяжкие муки.

Возможно, самый занимательный отрывок в Книгах Сивиллы находится в восьмой книге – там есть христианская вставка, где длинное пророчество образует акростих. Если вы возьмёте первую букву каждой строки и сложите их вместе, из них составятся слова на греческом языке: «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель, Крест». Акростих такого рода наделён символическим, скрытым смыслом. Помимо прочего он показывает, что здесь присутствовал определённый замысел композиции произведения, сделавший ещё более примечательным тот факт, что оно было якобы сочинено языческой пророчицей, жившей за сотни лет до рождения Иисуса.
Христианские оракулы Сивиллы были хорошо известны в античности. Уже в середине второго века на них ссылается Иустин Философ как на древнее предсказание христианских истин . Несложно догадаться, что язычники, настойчиво стремившиеся опровергнуть христиан, прекрасно знали, что «предсказания» оракула о приходе Христа, его земной деятельности, отвержении иудеями и последующем оправдании на самом деле не принадлежали древней Сивилле, но были либо вставлены в её пророчества, либо принадлежали христианским авторам полностью . Здесь пример того, как подозрение справедливо пало на неизвестных фальсификаторов из христианской среды. И разумеется, они также подпали и под всеобщее осуждение, что обычно и происходило с фальсификаторами в древности.

Заключение

Христиане первых трёх столетий часто ощущали опасность своего положения из за своей веры, и не зря. Они действительно были в опасности. С первых дней существования церкви иудеи отвергали христианскую мысль об Иисусе как мессии, посланном во исполнение иудейского Писания, что вело не только к серьёзным спорам о верном толковании Писания, но и к открытой вражде. Вражда нарастала по мере того, как иудеохристиане ощущали, что оппоненты из иудеев нехристиан остаются слепы, упрямо игнорируя их доводы. С ростом численности и силы христианства нарастала и напряжённость. В конце концов христиане взяли верх, и как только это произошло, борьба перестала быть честной. Свидетельством тому – неприглядная история христианского антисемитизма.
В то же время, когда, с одной стороны, христиане боролись со своими соседями иудеями, с другой стороны – им приходилось отражать нападки язычников. В гораздо большей степени, чем государственные гонения, христиане испытывали преследования на местах от своих бывших членов семей, друзей и соседей, наконец – неорганизованной толпы, что в первых веках и составляло для христиан основную проблему до того, как римские императоры в середине третьего столетия сами стали организаторами гонений по всей империи. Множество язычников считали христиан политически неблагонадёжными, социально опасными и вопиюще безнравственными. Христианам приходилось защищаться от подобных обвинений, демонстрируя, что на самом деле они законопослушные граждане, мирные члены общества и вообще самые добродетельные существа на планете.
Оба направления христианской контратаки, как мы видели, были взаимно связаны. Нападая на иудеев за их отвержение собственного мессии, христиане одновременно заявляли о невиновности Иисуса и его последователей перед государственной властью и другими заинтересованными лицами из числа язычников. Заявляя о себе как о подлинных представителях древнееврейской религии, христиане пытались не только отодвинуть иудеев, но и придать ореол древности собственным религиозным идеям; христиане сами были стары, как Моисей, который был гораздо старше любого языческого философа или законодателя. Изображая иудеев безнравственными богоненавистниками, христианам было легче зарекомендовать себя высоконравственными существами, не представляющими угрозы общественному порядку.
В этой круговерти взаимных нападок некоторые христианские авторы применили оружие литературного подлога. Конечной целью церкви было провозгласить свою истинность и, как следствие, показать ложность всех остальных религий. Так что мы лишний раз наблюдаем один из великих парадоксов раннего христианства: некоторые его ведущие представители без особых колебаний используют обман для распространения веры и употребляют ложь для установления истины.

6. Подлоги в конфликтах с лжеучителями

Мне всегда нравились добротные аргументированные дискуссии по разным спорным вопросам. В средней школе я был членом дискуссионной группы и получал от этого большое удовольствие. Уже к шестнадцати годам мы с моими одногруппниками набрались определённого опыта, так что в жарких дебатах могли занять любую из сторон, чтобы в следующем раунде перейти на другую и отстаивать противоположную позицию с равным успехом. Мне и сейчас приходится участвовать в дискуссиях по всей стране, и почти всегда они происходят с учёными из христиан фундаменталистов на важные для них темы. «Могут ли историки доказать, что Иисус воскрес из мёртвых?» (Я всегда говорю, что нет, этого никто не может доказать). «Достоверны ли евангельские повествования об Иисусе?» (Нет, не вполне). «Даёт ли Библия адекватный ответ на вопрос, почему мы страдаем?» (Нет, конечно). И так далее.
Ещё я думаю, что дискуссии в учебных аудиториях способствуют образованию. На них студенты учатся подбирать аргументы, оценивать доказательства и видеть сильные стороны противоположной точки зрения. Так что своих студентов, изучающих Новый Завет, я заставляю дискутировать на спорные темы: «Представляют ли Иисус и Павел фундаментально различающиеся религии?», «Были ли взгляды апостола Павла на женщин деспотичны?», «Осуждает ли Новый Завет современные проявления гомосексуализма?».
Устраивая эти дискуссии, я иногда заранее выясняю, какую позицию студент предпочитает занять (положительную или отрицательную), и затем назначаю его на противоположную сторону, вынуждая защищать ту позицию, которую лично он отрицает. Это великолепное упражнение. Политикам следует иногда им пользоваться, чтобы увидеть возможные сильные и убедительные аргументы своих оппонентов.
За многие годы, полные формальных дискуссий и неформальных споров, я понял одну важную вещь. Мы охотно затеваем азартные споры на темы, которые нас действительно заботят, с людьми, которые нам действительно близки. Крайне редко мы проявляем усердие и озабоченность в вопросах, не имеющих для нас особого значения. И наши самые жаркие споры бывают скорее с друзьями и любимыми, нежели с совершенно незнакомыми людьми. ….

• Часть 1 Постоянная ссылка
• Часть 2 Постоянная ссылка
• Часть 3 Постоянная ссылка

Русь. Лето 7522